Скользить по тонкой грани бессознательного, наверное, процесс небезынтересный. И, в общем-то, привычный: это то, чем занимаемся преимущественно по утрам я, вы, мир.

А теперь постарайтесь представить, как сон, ещё не отброшенный вами из туманных мыслей, собирается в клубы тумана, уплотняется и так не вовремя докучает неразборчивыми – а оттого томительными – воспоминаниями. Что, если ваши воспоминания объявят автономию?

Для того, чтобы внести свою лепту в беллетристику, и без того эксплуатирующую тему подсознания и психических парадоксов, требуется определённое мужество. Надо сказать, последний роман долго не давался Исируго и шесть лет пролежал в столе после не самых лицеприятных отзывов жены писателя. К счастью, было решено вернуться к задумке, которая вызвала немало восхищённых отзывов. «Если бы мне предложили выбрать самый любимый роман Исигуро, я бы назвал ‘Погребённого великана’» – скажет создатель «Облачного атласа», Дэвид Митчелл.

Читателю, уже знакомому с Исигуро, английским писателем японских корней, будет привычнее окунаться в созерцательный и незамысловатый стиль неторопливого повествования – что-то сродни дорожкам из капель, осенним росчеркам на ваших окнах, как привет из туманного Альбиона.  Роман о мистическом погребённом великане довольно специфичен, но едва ли писательской самоцелью было намерение впечатлить искушенного современного читателя. И если вы не заметили, как оказались на двухсотой странице, то вам, похоже, поддалась одна из многочисленных мозаичных загадок, в построении которых преуспевает Исигуро. Не удивляйтесь, что путешествие престарелой пары снабдит вас мельчайшими и на первый взгляд бесполезными деталями – автор остаётся верен эстетике японской филигранности и гениальной простоты. Зато постепенно станет нарастать ощущение чего-то не вполне объяснимого, но громадного, несокрушимого и непостижимого – именно потому, что оно незаметно присутствует в жизни каждого. Рискните найти место идеальнее средневековой страны бриттов, кишащей ограми, драконами и великанами, чтобы эффективно использовать ненавязчивый саспенс и намёки на проблемы размаха Возрождения.

«Великан, когда-то глубоко погребённый, зашевелился. Когда же он восстанет, а он восстанет, дружеские узы меж нами покажутся узелками, которые девочки вяжут из цветочных стебельков».

Иной раз кажется, что Исигуро – прямой потомок Шекспира, в придачу к его предкам легко приписать и автора «Записок у изголовья» Сэй-Сёнагон. Притчевое значение, обрамлённое в поэтический язык, как бы представляют читателю современную Одиссею. Путь к родному человеку, так же как 29 веков назад, окажется скорее смутно-тревожным, чем мечтательно-прекрасным, а конец его далеко не так однозначен и ожидаем, как бы нам того хотелось. Возникло желание составить компанию добрым Акселю и Беатрисе? Возможно, во время чтения о себе напомнят ваши собственные призраки, так что, по крайней мере, путешествие не грозит стать отвлечённым занятием.

«Но я все равно спрашиваю себя, чем отличаются наши чувства, которые сейчас живут в наших сердцах, от дождевых капель, которые все падают на нас с мокрых листьев, хотя дождь давно уже перестал. Я боюсь, что без воспоминаний наша любовь неминуемо померкнет и умрет». ■

Елена Володченко