Англия славится на весь мир не только чопорностью своих жителей и бесконечными дождями, но и историями о привидениях. Беспокойных мертвецов обнаруживают в древних замках, монастырях и лондонских домах, а образ медиума с планшеткой неотделим от образа викторианской эпохи. Дж. Страуд добавил к этой картине лишь одну деталь – он сделал привидений настоящими. И традиционные представления о духах умерших начали преображаться, сталкиваясь с реалиями XXI века.

Юные и живые

Страуд делает медиумами, способными противостоять смертельно опасным привидениям, детей и подростков – и в этом он, как ни странно, следует не моде на книги young adult, а традиции полуторавековой давности. В 1848 году в США появились первые медиумы, которые якобы могли общаться с призраками.

Ими были младшие сёстры Фокс, Кейт и Маргарет, девушки одиннадцати и пятнадцати лет, соответственно. Несмотря на то, что их старшая сестра Лиа, которой тогда было уже 34 года, утверждала, что тоже обладает медиумическим даром, она так и не стала профессиональным медиумом. Так появился спиритизм, а вместе с ним и представление о том, что дети и подростки (особенно девушки) вероятнее всего станут проявлять способность общаться с призраками. На то были свои причины: для общения с призраками, как считали сторонники спиритизма, необходимо было незамутнённое сознание, слабая воля и восприимчивость к психологическим манипуляциям.

Кроме того, дети были вполне буквально «ближе» к смертному порогу, чем взрослые – уровень детской смертности в XIX веке был в разы выше, чем сейчас. Недаром медиум, увидев на сеансе печальную семейную пару, мог сразу «представить» им умершего ребёнка и не быть обвинённым в мошенничестве. Тогда дети считались невинными и неиспорченными существами, которые не ставили под сомнение религиозные взгляды взрослых и, по мнению сторонников спиритизма, должны были эти взгляды подтверждать при общении с привидениями.

Страуд, на первый взгляд, напрямую намекает на спиритическую традицию. В первой книге, в сцене собеседования, слово «медиум» появляется дважды в разных значениях:

– Почему вы сказали про пончики? – быстро стрельнул на меня глазами Локвуд.

– Джордж сказал, что вам ежедневно приносят пончики.

– М-м, а я уж на секунду подумал, что вы медиум.

– Я медиум.

– Я имел в виду не совсем это.*

В оригинале используется слово «psychic», но двойственность остаётся. Один из персонажей говорит о «медиумах» в том значении, которое распространено в нашей, читательской реальности, а другая героиня (она же рассказчица, Люси) употребляет это слово в прямом значении, какое принято в реальности книги. Уже в «Шепчущем черепе», второй книге серии, появляются «культы призраков», члены которых пытаются наладить контакт с призраками, а в «Призрачном двойнике» упоминается «Спиритуалистская церковь». И некоторые персонажи, обладающие даром видеть и ощущать привидений, даже похожи на образ, сложившийся в XIX веке: чувствительные девушки-экстрасенсы, которые не могут никак противостоять привидениям, и только ощущают их влияние. Рассказчица, Люси, указывает, что бороться с призраками экстрасенсам мешает их пацифистские воззрения. Однако сама Люси, как и другие главные герои повествования, на них совершенно не похожи. Они освобождают Лондон от призраков как парапсихологические агенты – и для этого им необходимо не поддаваться влиянию духов и сдерживать свои эмоции.

Конечно, будучи просто живыми людьми, они не всегда могут это сделать, но именно от способности здраво мыслить и действовать хладнокровно зависит, выживут ли агенты или нет. Поэтому подростки-агенты у Страуда показаны самостоятельными и решительными, обладающими критическим мышлением. Более того, они часто могут перехитрить и обставить взрослых персонажей.

Главная героиня, Люси Карлайл, от лица которой ведётся повествование, постоянно испытывает на себе психическое влияние призраков – Страуд показывает, как ей тяжело противостоять их попыткам подчинить её себе. Однако постепенно, из книги в книгу, Люси становится сильнее, и учится обращать дар общения с духами в свою пользу.

Все герои Страуда знают ещё одну истину – в 20 лет их дар, каким бы сильным он ни был, покинет их. Это ещё одно значительное отличие от представлений XIX века, когда медиумы десятилетиями «совершенствовали» техники общения с духами и зарабатывали на этом деньги. Для Страуда же крайне важно подчеркнуть контраст между подростками и взрослыми, агентами и участниками бессмысленных «культов призраков». Только юные герои знают, что привидения опасны далеко не только своими прикосновениями.

Вечные и мёртвые

Страуд трансформирует традицию не только в образах медиумов, но и в изображении привидений. Исследователь О. Дэвис в своей книге «Преследуемые призраками: социальная история привидений» (2007) пишет о двух разных представлениях и привидениях в Англии.

На протяжении многих столетий считалось, что духи приходят в мир живых с определённой целью – закончить какое-то дело, указать потомкам на завещание, отомстить за своё убийство или свершить правосудие. Если исполнить желание привидения, оно исчезнет. Подобных призраков Дэвис называет «целеустремлёнными», и, по большей части, именно их мы наблюдаем в книгах Страуда. Писатель, в свою очередь, делит духов на призраков Первого и Второго типов. Первые пассивны и смысл их возвращения зачастую остаётся неясным, вторые же активно стремятся исполнить своё желание, что часто связано с убийством живых людей. Призраки также могут действовать по заданному алгоритму, произносить обрывки фраз, но не обладают интеллектом и не могут говорить.

Иное представление о призраках возникло в XIX веке в связи с появлением спиритизма. Духи стали приходить просто для того, чтобы рассказывать медиумам и участникам спиритических сеансов о загробном мире, о добре и зле, а также о приоткрывать завесу тайны над происходящим в мире живых. Таких привидений Дэвис называет «не имеющими цели». Страуд сначала лишь намекает на существование подобных духов, «призраков Третьего типа», которые могут разговаривать с живыми и обладают сознанием. Но уже во второй книге появляется «Шепчущий череп», призрак, который становится полноценным персонажем на протяжении всех последующих книг. В мире «Локвуда и компании» это невероятно редкий экземпляр, и на протяжении практически всего повествования он является единственным в своём роде. Однако Страуд с присущей ему изобретательностью травестирует благостный образ, созданный сторонниками спиритизма: представления черепа о морали весьма своеобразны (все проблемы он предлагает решать через убийство и жестокость), а желание приоткрывать тайны загробного мира и своего жизненного пути отсутствует вовсе. Заставить его помогать главным героям может только угроза остаться в полном одиночестве (или быть запечённым в духовке). Общение с ним не приносит Люси никакого удовлетворения – скорее наоборот, череп постоянно требует внимания и отвлекает её от работы.

Именно поэтому граница между разными типами призраков оказывается зыбкой, как и представления о том, кого называть живым или мёртвым.

Цели и средства

Зачем же Страуду сталкивать в своём произведении традиционных привидений и современных подростков? На мой взгляд, речь идёт не только о популярной теме избранности и возможности показать подростков в необычном антураже.

Начну с того, что лежит на поверхности: Страуд хочет поговорить с читателями о смерти. Без натуралистичных подробностей убийств и нравоучений писателю удаётся столкнуть героев со смертью лицом к лицу. Подростки-агенты находятся как бы на границе живых и мёртвых, они постоянно подвержены влиянию загробного мира, но при этом остаются живыми людьми из плоти и крови. Почти каждый из них видел, как умирают коллеги, а некоторые (как Люси) могут чувствовать то, что ощущали призраки в момент своей смерти. Граница между миром живых и «Другой стороной» одновременно зыбкая и осязаемая. Ни один из героев не застрахован от смерти – читатель знакомится с персонажами, а потом их друзья надевают траурные повязки.

Но чем ярче и нагляднее показана смерть и загробный мир, тем явственнее становятся видны различия между подростками и привидениями. Живые персонажи развиваются, меняются, их отношения друг с другом трансформируются до противоположных – а привидения оказываются заточёнными в бесконечной временной петле, они остаются такими, какими были в момент смерти. Само время в загробном мире течёт иначе: когда живые герои попадают туда, они не ощущают его течения, а когда возвращаются обратно, не могут угадать, сколько там пробыли. Одновременно с этим в мире живых время играет важную роль – Страуд постоянно рассказывает о смене времён года, сезонных особенностях борьбы с привидениями. Так как призраки появляются только ночью, поздней осенью и зимой они могут нападают на людей большую часть суток, а летом, наоборот, почти не тревожат живых.

Действие всей пенталогии занимается два с лишним года, и читатель без труда определяет, когда произошло то или иное событие относительно других. Тем ярче на этом фоне выглядит «Другая сторона», где царит вечная ночь, и сами призраки, по словам черепа, не чувствуют времени. И чем больше живые герои привязываются к мёртвым (будь то умершие родственники или духи, с которыми общаются), тем меньше шансов на нормальное взросление у них остаётся.

Страуд поднимает и ещё одну тему, которая берёт своё начало из викторианской эпохи – эксплуатация детей взрослыми. Не раз на протяжении пенталогии рассказчица говорит, что именно дети и подростки рискуют своей жизнью на невероятно опасной работе по устранению привидений, пока взрослые сидят в отдалении и лишь отдают команды. Само агентство «Локвуд и компания» отличается тем, что её возглавляет подросток, который, несмотря на склонность скрывать свои мотивы и переоценивать возможности, скорее подвергнет опасности себя, чем подставит под удар членов команды.

Маленькому агентству противопоставляются различные большие корпорации, которые зарабатывают деньги на нашествии призраков и страхах людей перед сверхъестественной угрозой. Одно описание расположения их офисов в центре Лондона уже намекает читателю на баланс сил в стране, охваченной Проблемой (так называется нашествие призраков по всей Британии):

«Скотланд-Ярд, знаменитая штаб-квартира лондонской полиции, был также центром размещения оперативных отрядов ДЕПИК [Департамента парапсихологических исследований и контроля], которые несли службу в ночные часы. Здание Скотланд-Ярда – клинообразное сооружение из стекла и стали – находится почти в самом центре города, посередине Виктория-стрит.

Рядом расположены здания Гильдии Могильщиков, Союза Гробовщиков, а также компании «Фейрфакс Айрон» (поставщики железа), «Юнайтед Салтс» (поставщики соли) и громадина корпорации «Санрайз», производящей снаряжение для большинства парапсихологических агентств в стране. На противоположной стороне улицы выстроились в ряд представительства большинства мировых религий. Все эти организации находились на переднем крае непрекращающейся войны с Проблемой»*.

Взрослые скупают и перепродают предметы, которые способны выпускать призраков, на чёрном рынке, устраивают закрытые ночные вечеринки и пытаются проникнуть в мир мёртвых в то время, как дети и подростки вынуждены разбираться с последствиями этих действий. Манипуляция общественным мнением, жажда наживы, заговоры и интриги – реальность, с которой вынуждены столкнуться главные герои книг Страуда. И зачастую привидения оказываются не так опасны, как люди, чаще всего взрослые, которые не останавливаются ни перед чем, чтобы добиться своего.

Подростки-медиумы в книгах Страуда одновременно привязаны к традиционным привидениям и до боли похожи на своих современных сверстников. Писатель, создавая причудливую смесь историй с привидениями и young adult литературы, показывает человеческие проблемы с неожиданной стороны. Подростки с рапирами выходят ночью, чтобы рисковать своими жизнями, медиумы оказываются намного честнее обычных людей – в мире «Локвуда и компании» всё оказывается не тем, чем кажется читателю из нашей реальности.■

Эльнара Ахмедова