Мы Вконтакте Мы в Facebook

Мы обнаружили, что вы используете Adblock. Мы знаем, как для вас важно иметь беспрепятственный доступ к знаниям - поэтому ради поддержания сайта мы оставляем только ненавязчивую рекламу. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.

Как отключить: Инструкция

Описание к картинке

Меню

Рубрика Жанр номера

СТАТЬЯПлач

Если мы скажем, что плач – не только один из древнейших жанров, но и один из самых трудных для определения, это не будет преувеличением. Устная причеть (или плач в произведениях фольклора) оставила свой след не только в плачах светской литературы, но и в полуцерковных княжеских житиях, а отголоски мы сможем найти даже в современной лирике.

Жанр: плач

Время появления: точкой отсчета принято считать 2 тысячелетие до н.э. ­

Распространение: фольклор и мировые литературы

Особенности: похоронный плач бытует до сих пор

Истоки: где и когда?

Дорогой читатель, будем честны перед тобой. Точного ответа на вопрос, когда возник этот жанр, попросту нет. Дело в том, что плач теснейшим образом связан с реакцией психики человека на определенную ситуацию, то есть представляет собой неконтролируемую психомоторную реакцию. Как фольклорный (устный) феномен он возникает уже на ранней стадии развития человечества в результате его социализации и ритуализации.

У разных народов постепенно вырабатываются представления о том, уместен ли плач в той или иной ситуации. Обычно плач (или причеть) сопровождает переходные (погребение, свадьбу) и поминальные обряды. Например, для переходных обрядов в севернорусской традиции характерно, как правило, включение вербальных текстов ритмической природы. Все они имеют в основе факт преодоления границ мира живых и «иного» мира. Так скорбящая просит мертвого вернуться хоть на минуту, последний раз «посмотреть» на семью и родных перед дальней дорогой между миром мертвых и живых.

 

Стань-восстань-ко ты, родимай да милай бра<тенька>!

Ой, ты открой-ко ты свои да ясны оченьки,

Ай, ты размахни-ка ты свои да белы рученьки,

А стань на резвыя свои да белы ноженьки…

 

Плач в качестве элемента входит в обряд проводов Масленицы, а многие народы в мире используют его в составе приветствия («приветствие слезами»).

Наполняется плач возгласами и заклинаниями, испрашивающими защиты у потусторонних сил.

 

Плач в русской фольклорной традиции: особенности

Первое, на что обычно обращают внимание исследователи при изучении поэтики причета, особенно сопровождающего похоронный и свадебные обряды, – это метафоризация речи, которой подвергаются не только такие понятия, как жизнь-смерть, радость-горе, но и реалии быта. Причитающая женщина называет себя не по имени, не указывает на свой социальный статус, она именует себя «горемычницей», «кукушицей», «кручинной головушкой», а мужа, хозяина дома – «семеюшкой», «роженым сердеченьком», детей – «жемчужинками», «сиротиночками горькими». Девушку-невесту будет называть, как правило, «белой лебедушкой»; соседок и родственниц – «белыми лебедями». Последний путь называют часто «торной дороженькой», а поминание – «днем рожденьица».

 

 

Гробница Рамосы. Плакальщицы.

Принято считать, что такие именования – это результат страха перед негативными последствиями, которые можно накликать, напрямую называя тот или иной предмет (верования в магическую силу слов).

Еще одна заметная черта фольклорного плача – обилие эпитетов. Практически каждому понятию, реалии быта, лицу дается определение, определяющее состояние плакальщицы или содержащее экспрессивную оценку. Многие из эпитетов хорошо знакомы нам с вами по русским народным сказкам. Тут и «удалой добрый молодец», и «вино заморское», и «лебедушка белая»:

 

Любезные мои подруженьки,

Не расплетайте вы мою русу косыньку,

Как вам не жалко расплетать мою русу косыньку…

Создается впечатление, что смысл как бы ускользает от плакальщицы, при употреблени таких сочетаний как «крутая гора да высокая», «по пути да по дороге». Фольклористы, которым довелось записывать похоронный обряд, отмечают медитативность исполнения импровизационного текста, которая явно ощущается слушающим.

 

Плач в мировых литературах

Точкой отсчета бытования плача в литературе (то есть в письменных источниках) принято считать возникновение шумерских документов «Плач об Уруинимгине» и «Плач об Уре» (около 2000 года до н. э.), плач о разрушении города Лагаш (исполнялись во время богослужения). Создание подобных плачей было очень распространено в Шумере, что повлияло и на другие культуры в последующие эпохи, возникающие на той же и прилегающих территориях:

 

В реках Шумера потекла горькая вода,

поля поросли сорняками, на пастбищах увядала трава.

… все боги покинули Урук,

они держались вдали от него,

они укрывались в горах,

они бежали в отдаленные равнины.

 

Такой плач весьма схож с древнееврейским жанром «кина» (мн. число – «кинот»), тесно связанным с богослужебной литературой. Кинот записывались, их чтение поручалось плакальщицам и плакальщикам. Сборником кинот на разрушение Храма и крушение еврейского государства является Плач Иеремии, который стал одним из образцов для религиозных церковных плачей в христианской литературе.

Древнейший сохранившийся образец европейского плача – «Плач на смерть Карла Великого» (X век). В XII—XIII веках в Европе плач занял место среди других музыкально-поэтических жанров литургической драмы, по всей Западной Европе был распространён также «Плач блаженной Девы Марии».

 

Похоронная процессия Иоанна II.

В позднем Средневековье тексты плачей появились и на современных европейских языках. Дело в том, что общеобязательного богослужебного канона литургической службы не существовало вплоть до XVI века, поэтому местная церковь могла делать вставки по своему усмотрению. Вокруг этих гимнов (вставок) группировались тексты, написанные по образцу гимнов (но в церквях не исполнявшихся) – сатирические тексты, размышления, поучения, но особенной популярностью пользовались плачи. В них лирическое чувство находило более свободный выход, лавируя между повторяющимися образами и мотивами.

 

Плач в древнерусской литературе

Фольклорный жанр по происхождению широко представлен в литературе – письменных памятниках. Если сначала древнерусские летописцы упоминали факт плача, совершавшегося по убиенному князю, то впоследствии пытались передать «краткое содержание» – ключевые моменты и даже вводили элементы плача в текст воинских повестей XI–XVI веков. Например, так изображен плач Ярополка Изяславича над убитым отцом в Ипатьевской летописи: «Отче, отче мой, что еси бес печали пожил на свете семь, многи напасти приемь от людей и от братья своея. Се же погибе не от брата, но за брата своего положи главу свою». В такие плачи включаются реальные исторические события с оценкой, в свете которых дается фигура оплакиваемого. Это придает летописным плачам оттенок публицистичности, однако в целом такие плачи хорошо передают устные элементы, представляющие стереотипные устные формулы (включающие метафоры, повторяющиеся эпитеты).

С XV века в русской литературе наблюдается усиление психологического начала, интереса к человеческим переживаниям, поэтому плач получает широкое развитие в светской повести, полусветских княжеских житиях, ему теперь отводится больше места. Житие Стефана Пермского, написанное Епифанием Премудрым, заканчивается риторическим эпилогом в форме плача, который так и называется: «Плач пермских людей», «Плач пермской церкви» и «Плач и похвала инока списующа» (плач самого автора жития).

С XV века в русской литературе наблюдается усиление психологического начала, интереса к человеческим переживаниям, поэтому плач получает широкое развитие в светской повести, полусветских княжеских житиях, ему теперь отводится больше места.

Л. Бакст. Ваза, 1906.

В начале XVII века появляется анонимный «Плач о пленении и конечном разорении Московского государства», а в конце того же столетия поэт Сильвестр Медведев написал «Плач и утешение» по поводу смерти царя Федора Алексеевича.

 

Элементы плача в поэтическом творчестве

Наряду с бытованием плача в обрядах староверов в XIX–XX (и даже в XXI) веках, его элементы мы можем найти и в поэзии хорошо известных нам авторов (кто знает, может этот элемент и придает произведению такую глубину). Прекрасные образцы причитаний и плачей были созданы Н. Некрасовым, Н. Клюевым, А. Ахматовой, М. Цветаевой.

Поэт Серебряного века Николай Клюев известен, в частности, своей стилизацией – поэмой «Плач о Сергее Есенине», написанной сразу после смерти последнего:

 

Лепил я твою душеньку, как гнездо касатка,

Слюной крепил мысли, слова слезинками,

Да погасла зарная свеченька, моя лесная лампадка,

Ушел ты от меня разбойными тропинками!

 

Анна Ахматова во время Первой мировой войны создает цикл стихотворений («Июль 1914», «Утешение», «Молитва»), обретающих форму плачей и молитв. Недаром Марина Цветаева называет Анну Ахматову «Музой плача». Ахматова часто использует фольклорный элементы похоронного плача и в более поздних стихотворениях («Сзади Нарвские были ворота…», 1944):

 

Вот о вас и напишут книжки:

«Жизнь свою за други своя»,

Незатейливые парнишки –

Ваньки, васьки, Алешки, Гришки, –

Внуки, братики, сыновья!

Элементы мужского и женского плача лежат в основе поэмы «Реквием».

Долгую жизнь элементам плача в поэтическом творчестве обеспечивает психофизиологическое происхождение этого феномена, поддерживаемое традициями книжного плача, пришедшие во многие литературные традиции через книги Священного Писания. Этот жанр найдёт своё отражение даже в бардовской поэзии 1960-70-х гг. Стоит вспомнить «На реках Вавилонских…», водящее в цикл «Русские плачи» А. Галича:

 

Что ни год – лихолетье,

Что ни враль, то Мессия!

Плачет тысячелетие

По России – Россия!

 

Столетия сменяют столетия, новые темы попадают в поле зрения авторов, но элементы плача удивительным образом оказываются подходящим инструментом для создания лирического переживания.■

Наталья Дровалёва

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите CTRL+ENTER

Вход

Войти с помощью социальных сетей

Регистрация

Войти

Зарегистрироваться с помощью социальных сетей

Восстановка пароля

Зарегистрироваться
Войти

Нашли ошибку в тексте?

Т.е. психомоторное возбуждение, представляющее собой патологическое состояние, характеризующееся двигательным беспокойством разной степени выраженности (от суетливости до разрушительных действий), часто сопровождающееся речевым возбуждением – многоречивостью, выкриками фраз, слов, повторением отдельных звуков.

Вставки в праздничные церковные службы – инсценировки эпизодов из Священного писания.

Жанр древнерусской литературы, распространённый в 11–17 вв. Основу воинской повести составляет изображение исторического события, связанного с героической борьбой народа против внешних врагов. Центральный герой такой повести – обычно реальная историческая личность, представленная в качестве идеального воина-христианина. Большое место отводится красочному описанию сражений («бысть сеча зла и ужасна»; «стрелы летяху, аки дождь»). Характерные черты представлены в «Повести временных лет» (начало 12 в.), в сказаниях о княжеских усобицах, о борьбе с печенегами и половцами в Галицко-Волынской летописи (12 в.) и особенно в хорошо известном «Слове о полку Игореве» (12 в.).

Представитель новокрестьянского направления в русской поэзии XX века.