Мы Вконтакте Мы в Facebook

Мы обнаружили, что вы используете Adblock. Мы знаем, как для вас важно иметь беспрепятственный доступ к знаниям - поэтому ради поддержания сайта мы оставляем только ненавязчивую рекламу. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.

Как отключить: Инструкция

Описание к картинке

Меню

Рубрика Жанр номера

СТАТЬЯЭлегия

Несмотря на то, что элегия провела большую часть своего (довольно долгого) существования в тени других, более популярных лирических жанров, её история сама по себе весьма интересна: как бульварный роман, она полна взлётов и падений, превращений и путешествий. Элегия побывала на полях сражений, в будуарах аристократов и на мрачных кладбищах. Оставаясь на вторых ролях, она, тем не менее, сыграла свою роль в развитии других жанров и множества европейских литератур, не в последнюю очередь - русской.

Род литературы: лирика

Время появления: около VII в. до н.э.

Место появления: Древняя Греция

Канон: строгий, менялся с течением времени

Распространение: европейские литературы

Истоки

Начнём мы, как и полагается, с начала. А начало элегии лежит в Древней Греции. Точно не установлено, откуда само слово ἐλεγεία появилось в древнегреческом (большинство учёных считают, что оно возникло от фригийского слова, обозначающего название музыкального инструмента), но известно, что у греков его позаимствовали римляне, а из латыни оно перешло во многие европейские языки. Прародителем жанра элегии было причитание, скорбный плач об умершем, и тема смерти долгое время была одной из самых популярных среди поэтов-элегиков (вспомните «Сельское кладбище» В.А. Жуковского).

Тем не менее, изначально элегия совсем не обязательно носила скорбный характер. Например, элегии Каллина из Эфеса (древнейшие из дошедших до наших дней) носили военно-патриотический характер, призывали храбро сражаться и защищать свою родину от захватчиков: «От судьбы не уйдешь, и часто смертный удел настигает в дому человека, который бежал с поля брани. Труса никто не жалеет, никто не чтит; героя, напротив, оплакивает весь народ, а при жизни чествуют его, как божество». 

Ещё сильнее и выразительнее звучала эта тематика в элегиях спартанца Тиртея, которые в Спарте использовали как военные песни. 

 

Древнегреческое кладбище в Парикии

Древнегреческое кладбище в Парикии

Широкую известность получили политические элегии Солона, философские элегии Ксенофана и мифические элегии целого ряда древнегреческих поэтов. Отличительные особенности элегии лежали не в описываемых темах и используемых образах, но в самой структуре элегий. Они писались особым строем, т. н. элегическим дистихом, который представлял собой чередование гекзаметра и пентаметра. Элегии Каллина и Тиртея должны были вдохновлять и обучать юношей, внушать им любовь к ратному делу и воспитывать в них высокие моральные качества, и именно для этого использовался дистих: в отличие от классического гекзаметра, чередование строк и нестандартный размер позволяли акцентировать внимание на содержащейся в них морали, поучениях, советах и предостережениях.

Так в какой же момент появилась знакомая нам печальная элегия? Как правило, «ответственным» за её возникновение считается Мимнерм из Колофона. Он первый использовал элегический дистих для выражения своих чувств, в особенности ‒ своей любви к прекрасной флейтистке Нанно. Эротические элегии Мимнерма пронизаны скорбными размышлениями о кратковременности счастья, увядании молодости, приближении старости и неизбежной смерти.

Мимнерм оказал значительное влияние на античных поэтов-элегиков, как греческих, так и римских, но, к сожалению, не все его стихи дошли до потомков. Поэтому основоположником жанра «настоящей», печальной элегии считается, всё же, Гай Валерий Катулл. 

Эротические элегии Мимнерма пронизаны скорбными размышлениями о кратковременности счастья, увядании молодости, приближении старости и неизбежной смерти.

Сила чувств и переживаний Катулла была так ярко описана им в своих элегиях, что для его последователей ‒ Тибулла, Проперция ‒ она стала обязательным условием, каноном жанра, и свои элегии они писали уже по образцу Катулла. Разница заключалась в том, что если лирика их наставника была искренней, вдохновлённой настоящими любовными переживаниями, то для них это были исключительно упражнения в поэтическом мастерстве.  

Век подражательной любовной элегии продлился недолго. Овидий, последователь Тибулла и Проперция, постарался вернуться к стилю Катулла: в основу его элегий также легли настоящие чувства и переживания. Овидий черпал вдохновение из реальных чувств, из перипетий своей собственной судьбы. Недаром его лучшие произведения ‒ «Печальные элегии» (Tristia) ‒ были написаны в ссылке на берегах Чёрного моря. Искренность его чувств была высоко оценена последующими поколениями поэтов. 

И. Теодореску-Сион. Овидий в изгнании (1915)

И. Теодореску-Сион. «Овидий в изгнании» (1915)

Н. Буало в своём «Поэтическом искусстве» писал: «Нет, были не смешны любви слова живые / Что диктовал Амур Тибуллу в дни былые / И безыскусственно его напев звучал / Когда Овидия он песням обучал // Элегия сильна лишь чувством непритворным» (Перевод Э.Л. Линецкой).

Элегии Мимнерма были, отчасти, счастливым случаем, удачной находкой поэта, экспериментом с ещё довольно плохо развитым жанром. Его творчество послужило примером для многих античных элегиков, но у Мимнерма не было настоящих последователей, которые продолжили бы его дело. Если бы не чудом дошедшие до нашего времени сборники, возможно, мы даже не знали бы его имени. Совершенно иначе обстоят дела с элегиями Катулла: в них мы видим системность, продуманность, целенаправленное развитие жанра. Существовала плеяда поэтов-учеников Катулла. 

У их творчества была даже политическая подоплёка: после падения республики и установления тирании Августа гражданская активность сошла на нет, новому режиму требовались лишь послушные слуги и придворные льстецы, в нём не было места оппозиционно настроенным, свободомыслящим деятелям искусства, и единственным способом сохранить свою творческую независимость для них стал уход в мир личной жизни, интимных чувств и переживаний, выражаемых ими через свои элегии.

 

Возрождение элегии

Прошло полторы тысячи лет, прежде чем элегия снова заняла заметное место в литературе. Возросший интерес к античной культуре, волной прокатившийся по Европе в эпоху Ренессанса, способствовал возрождению ряда жанров литературы, в число которых вошла и элегия. Элегии писали поэты «Плеяды», в особенности Пьер Де Ронсар и Жоашен Дю Белле, и целый ряд известных европейских поэтов, таких как Матюрен Ренье, Эдмунд Спенсер и Луиш де Камоэнс. Поэзии Возрождения, с её культом свободной, тонко чувствующей и всесторонне развитой личности, были нужны жанры, способные выразить идеи нового времени, и элегия замечательно подходила под эти требования.

С наступлением эпохи классицизма ситуация снова изменилась. Индивидуальная, непосредственно-эмоциональная элегия плохо вписывалась в жёсткие, рациональные рамки нового направления, в связи с чем она была отодвинута на второй план такими жанрами, как гимн и ода. Вернёмся к «Поэтическому искусству» теоретика классицизма Буало, имя которого мы уже упоминали. Он писал: «В одеждах траурных, потупя взор уныло / Элегия, скорбя, над гробом слезы льет // Не дерзок, но высок ее стиха полет // Она рисует нам влюбленных смех, и слезы / И радость, и печаль, и ревности угрозы». 

Н. Пуссен. Et in Arcadia ego (1638)

Н. Пуссен. Et in Arcadia ego (1638)

Поэзии Возрождения, с её культом свободной, тонко чувствующей и всесторонне развитой личности, были нужны жанры, способные выразить идеи нового времени, и элегия замечательно подходила под эти требования.

В целом, XVII ‒ начало XVIII века были периодом упадка элегии. Её особенностью всегда было определённое бунтарство, индивидуальность, противопоставление поэтами своего внутреннего мира миру внешнему, холодному и жестокому, но в эпоху расцвета классицизма эти границы между внутренним и внешним мирами стёрлись, поэзия, ограниченная рамками рационализма, стала использоваться в общественно-политических целях и в ней не было места элегической индивидуальности. Уделом элегии становится т. н. прециозная поэзия ‒ манерная и вычурная поэзия аристократов.

 

Романтизация

Тем не менее, вскоре элегия снова поднялась на вершину поэтического Олимпа, став вестницей предромантических веяний. Именно те качества, которые отодвинули её на второй план при классицизме, стали её спасением с наступлением романтизма. В силу определённых особенностей исторического развития страной, в которой (снова) возродилась элегия, оказалась Англия. Произошло это, конечно же, не случайно: в Англии, раньше всех европейских стран столкнувшейся с буржуазным обществом, раньше всех возникло критическое к нему отношение. Поэты вновь обратились к интимной индивидуальности римской элегии, но на этот раз противопоставляя её не деспотизму расчётливых политиков, а мещанской серости буржуазии. Интересной особенностью английской элегии стало противопоставление деревенской романтики и скучной городской жизни, идеализация сельского образа жизни.

Самым видным образцом элегий того времени стала «Элегия, написанная на сельском кладбище» (1750) Томаса Грея, которую спустя десятилетия и перевел Жуковский («Сельское кладбище»): «В туманном сумраке окрестность исчезает // Повсюду тишина; повсюду мертвый сон / Лишь изредка, жужжа, вечерний жук мелькает / Лишь слышится вдали рогов унылый звон».

И. Левитан. Вечер 1877

И. Левитан. «Вечер» 1877 

Мы видим возвращение к древнейшим корням элегии, к причитаниям со всеми темами и образами, которые ещё столетие будут доминировать в жанре: кресты, могилы, вечер, луна, звон колоколов и размышления о судьбе человеческой, о неизбежной смерти и тщетности бытия. Такая обстановка отчасти стирает грань между настоящим миром и воображением, и стремится подчеркнуть силу переживаемых чувств на фоне ослабленной реальности, ведь для поэтов-романтиков испытываемые эмоции были гораздо важнее мимолётной действительности.

 

Русская классическая элегия

Мы не случайно описали основные вехи, пройденные элегией в своём развитии, прежде чем перейти к описанию русской элегии. Помимо влияния иностранцев-современников, многие русские поэты ощущали себя идейными последователями элегиков древности. Например, К.Н. Батюшкову было близко по духу творчество Тибулла. Особенно близко было ему стремление Тибулла противостоять деспотизму своего времени, которое он выражал с помощью своего творчества. А.С. Пушкину же, напротив, импонировал Овидий, умевший неповторимо выразить глубину и силу своих чувств и переживаний. Помимо того, Пушкин был одним из первых поэтов, вновь обратившихся к элегическому дистиху.

Удивительно, но одним из важных источников, из которых черпали вдохновение русские поэты, был фольклор, в особенности ‒ как это было и во времена Древней Греции ‒ плачи и причитания. 

Такая обстановка отчасти стирает грань между настоящим миром и воображением, и стремится подчеркнуть силу переживаемых чувств на фоне ослабленной реальности, ведь для поэтов-романтиков испытываемые эмоции были гораздо важнее мимолётной действительности.

Так, элегии часто уподоблялись в восприятии читателя традиционным плачам-причитаниям, обращениям к умершим с вопросами и просьбами. Это вполне закономерно: размышления, содержащиеся в элегии, должны быть кому-то адресованы, но не любой слушатель подойдёт на роль адресата. Это должен быть тонко чувствующий человек, понимающий душевные метания поэта. Существуют ли такие идеалы? Представить трудно. Совсем другое дело ‒ мёртвый: даже не зная человека, можно легко представить его именно тем адресатом, который нужен автору, и «общаться» с ним соответствующе. Он не ответит (не дай Бог!), не прервёт, внимательно выслушает и поймёт всю скорбь, вложенную поэтом в своё творение.

Элегия, которая обыкновенно считается не самым значимым и заметным жанром, упала на добрую почву широкой и глубоко чувствующей русской души, и почти на два столетия закрепилась в русской литературе. За это время отечественные поэты, начиная с Сумарокова и заканчивая Бальмонтом и Брюсовым, успели примерить на себя все её типы и разновидности и создать свой, уникальный вариант. В целом, русская элегия отразила отчаяние, тоску и скорби русских поэтов (в ней, в частности, нашла своё место свойственная им жажда рефлексии). ■

Наталья Дровалёва

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите CTRL+ENTER

Вход

Войти с помощью социальных сетей

Регистрация

Войти

Зарегистрироваться с помощью социальных сетей

Восстановка пароля

Зарегистрироваться
Войти

Нашли ошибку в тексте?

Гекзаметр

Стихотворный размер, распространённый в античности. Им были написаны поэмы «Илиада», «Одиссея», «Энеида» и многие лирические стихотворения. Представляет собой шестистопный дактиль с цезурой (паузой) в середине строки. То есть, шесть ударных слогов чередуются с шестью парами безударных, при этом в середине обычно возникает пауза.

Пентаметр

В античном стихосложении название стиха, представляющего модификацию гекзаметра (см.). Так назывался дважды (в середине и в конце) усеченный гекзаметр: —`UU,—`UU,—` | —`UU,—`UU,—`.