«Государство» Платона

Уже в 360 г. до н.э. появляется диалог Платона под названием «Государство», в котором великий философ рассуждает о том, на каких началах должно существовать идеальное государство, которое является, по Платону, выражением идеи справедливости.

Именно там Платон высказывает знаменитую мысль о том, что во главе общества должны стоять философы, потому что только мудрые могут заботиться об общем благе – именно они являются высшим сословием. На сословии воинов лежит ответственность за внутреннюю и внешнюю безопасность государства. Третье сословие, сословие кормильцев,  представляют ремесленники и крестьяне: они должны обеспечить государство всем необходимым.

Взяв за основу устройство Спарты, Платон предлагает разделение труда, чтобы каждый занимался тем, что умеет, и не лез в дела других. По мысли философа, если человек – земледелец, то не способен ни размышлять, ни воевать, а, значит, должен оставаться земледельцем всю свою жизнь. Для этого предлагается внушить гражданам своеобразный миф о том, что, несмотря на то, что люди – братья, они не равны с рождения, потому что боги в процессе создания человека к одним примешивали золото, ко вторым серебро, а к третьим – медь и железо.

Частная собственность для двух правящих сословий в государстве Платона запрещена, общими являются также женщины и дети, потому что деторождение находится в ведении властей для того, чтобы выбирать лучших. При этом потомство этих лучших воспитывается, а потомство худших уничтожается.

Главной критике подвергается демократия как форма современного Платону государственного устройства. В его изображении демократ – приземистый и лысый разбогатевший купец, который, едва выйдя из тюрьмы, помылся и собрался жениться на дочери своего господина, воспользовавшись его беспомощностью. Философ считает, что при демократии граждане перестают уважать и исполнять законы, в обществе процветает потребительство и эгоизм, а в конечном итоге крайняя свобода становится крайним рабством, произвол толпы превращается в произвол одного, и демократия сменяется своей полной противоположностью – тиранией. Справедливости при демократии быть не может, ведь власть получают по случайности, и люди, изначально неравные по природе, уравниваются в правах.

Возникновение литературного жанра. «Утопия» Томаса Мора

Несмотря на столь раннее появление диалогов Платона, посвящённых идеальному государству, утопия как жанр «официально» начинается только в шестнадцатом веке.

Своим названием жанр обязан одноимённому произведению Томаса Мора, чьё полное название звучало так: «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия».

Книга делится на две части, которые, будучи разными по стилистике и содержанию, тем не менее, неотделимы друг от друга. В контексте социальной критики и вышеупомянутого произведения Платона, «Утопия» интересна нам тем, что её первая часть – это литературно-политический памфлет, где Мор нападает на современные ему порядки, а вторая – своеобразный гуманистическая дань уважения диалогу «Государство»: труд обязателен для всех, частная собственность упразднена, а руководящая роль отдана интеллигенции, хоть английский юрист и расходится с греческим философом во взглядах на демократию (именно демократия господствует в Утопии).

Что касается критики, то тут Мор невиданно резок. Современные ему европейские государства, по мнению автора, есть ни что иное, как орудия корыстных интересов богачей, в чём повинны как раз частная собственность и наличие денег. Все проблемы и людей, и государства связаны с ними: преступность и коррупция процветают из-за желания отхватить у соседа кусок полакомее.

Мор выступает против законодательства о рабочих, которое называет «кровавым», высказывается против смертной казни (во второй части, рассказывая о порядках в Утопии, он предлагает свой вариант наказания: пойманных воров и преступников превращают в государственных рабов, и они трудятся на благо общества), нападает на деспотическую власть королей и их политику войн, направленных исключительно на личное обогащение и приносящих подданным только новые налоги и голод, высмеивает развращённое духовенство. Особенно яростно Мор критикует политику огораживания, широко применявшуюся тогда в Европе. Общинные земли насильственно ликвидировались, потому что активно развивалась суконная промышленность, и резко возросли цены на шерсть во времена Тюдоров. В этих условиях земля ценилась на вес золота и отнималась у крестьян, которые больше не владели земельными наделами, а получали их у государства внаём, но по-прежнему обязаны были на них работать.

Интересно, что экспорт шерсти имел настолько огромное значение для английской экономики, что и по сегодняшний день лорд-спикер в Палате лордов сидит на мешке с шерстью.

«Город Солнца» Томмазо Кампанеллы

Через сто лет (мы имеем в виду латинский, а не итальянский вариант книги) после «Утопии» Томаса Мора выходит «Город Солнца» итальянского священника Томмазо Кампанеллы,

который, конечно, пишет под заметным влиянием всё того же Платона и Мора.

Названием книга обязана империи инков, среди которых был распространён культ Солнца, а многие свои идеи Кампанелла позаимствовал из особенностей функционирования индейского государства.

Итак, город Солнца – это место, где, разумеется, трудятся все, а люди равны между собой, где у власти находится духовная аристократия. Род занятий Кампанеллы наложил отпечаток и на его идеальное государство – во главе стоит не просто философ, но первосвященник. Однако при всех демократических устремлениях автора, власть в «Городе Солнца» куда более отдалена от народа, чем в «Утопии» Томаса Мора.

Рождение детей напоминает у Кампанеллы выведение скота: так же, как и у Платона, женщины являются «народным достоянием», а за деторождением и дальнейшим воспитанием детей следят власти, чтобы вывести значительно улучшенного человека.

Главной критике подвергается у автора не конкретное современное ему государственное устройство, а, скорее, некие общие людские недостатки: эгоизм, невежество, лень. Ну и, конечно, многие предложения Кампанеллы весьма сильно противоречат гуманистическим устремлениям и высказаны с позиции типичного представителя церкви, особенно того времени: вот, например, восхитительный пассаж о наказании женщин: «Подвергаются смертной казни те, которые из желания быть красивой начали бы румянить лицо, или стали бы носить обувь на высоких каблуках».

Но «Город Солнца» интересен не только тем, как развиваются идеи общественного переустройства со времён Платона, но и тем, что в этом произведении впервые (а это, на минуту, 1614 год!) даются предпосылки к созданию универсального языка, который свяжет не только все науки и искусства, но и людей между собой.

Дальнейшее развитие жанра

После Кампанеллы создание идеального государства затормаживается на долгое время, и на авансцену литературы выходит антиутопия,

которая отрицает любую возможность искусственного программирования некоего справедливого общественного мироустройства, потому что любые подобные попытки оборачиваются насилием над социальной действительностью и над самой личностью, в результате чего всё становится только хуже и даже может привести к тоталитаризму. Но утопия как жанр, тем не менее, не утрачивает своей актуальности для писателей.

«Туманность Андромеды» И. Ефремова

Одним из важных утопических текстов на русском языке, который пользовался большим читательским успехом, стал роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды», опубликованный в 1957-1959 годах.

Этот роман – классическая коммунистическая утопия о далёком будущем, когда Земля представляет собой единый высокоразвитый мир, где решения принимаются путём всеобщего голосования.

Педагогическая система в этом мире победившего коммунизма основана на идеях лучших теоретиков: уже знакомого нам Томаса Мора, Иоганна Генриха Песталоции, Жан-Жака Руссо. Большая часть занятий проходит на свежем воздухе, вообще в области физического развития чувствуется возврат к идеалам античности: все жители Земли высоки, красивы, физически развиты и обладают идеальным телом. После окончания школы ученики обязаны в течение трёх лет совершить «подвиги Геркулеса» – это вполне серьёзная работа, которая позволяет ввести выпускника в реальный мир и продемонстрировать ему на конкретных примерах, зачем было нужно изучать тот или иной предмет, и как он теперь может пригодиться в жизни.

Учитывая время создания романа, найти в нём какую-либо открытую критику довольно затруднительно:

её просто не пропустила бы цензура, однако отдельные моменты, вроде того же практического образования, позволяют предположить, что именно этого, по мысли Ефремова, не хватало в тогдашнем Советском союзе.

«Незнайка в Солнечном городе» Н. Носова

Удивительно, но истории для детей тоже могут быть утопиями. Знакомый всем с детства Незнайка, отправляющийся в путешествие в весьма развитый Солнечный город, оказывается, навещает вполне себе утопию.

Это тоже город победившего коммунизма: в нём процветает всеобщее равенство, полное отсутствие каких бы то ни было денег, люди очень любят свою работу и вообще трудиться, а в магазинах всё можно взять совершенно бесплатно.

Казалось бы, где здесь социальная критика?

Она есть, хотя и, конечно, завуалирована, и касается вполне себе бытовой и банальной вещи: в Солнечном городе почти все граждане передвигаются на личных автомобилях, ни о каком метро, которое перевозит миллионы трудящихся, сжимая их в душных вагонах, никто не слышал, а общественный транспорт представлен редкими автобусами и буржуйскими такси.

«Атлант расправил плечи» А. Рэнд

В 1957 году в Америке Алиса Розенбаум, больше известная под именем Айн Рэнд, публикует свой последний роман, «Атлант расправил плечи», который, согласно опросам общественного мнения, проведённого в 1991 году Библиотекой Конгресса и книжным клубом "Book of the Month Club", был назван второй после Библии книгой, которая привела к переменам в жизни американских читателей. Обложка российского издания пестрит духоподъёмными цитатами Евгения Чичваркина о том, что это настоящая предпринимательская Библия, роман до сих пор бьёт все рекорды продаж, а читатели и критики продолжают задаваться вопросами о художественной ценности этого произведения. Нас, однако, эта книга интересует, прежде всего, со стороны изображённого в ней утопического мира, о котором мечтают деятельные предприниматели в мире победившего социализма (получается некая утопия в антиутопии).

Атланты – это те самые предприниматели, на которых держится человечество, потому что именно они занимаются производством, созиданием и творчеством. Когда власть, как это и происходит в антиутопическом мире романа, пытается присвоить себе достижения атлантов и рушит созданную ими систему, основанную на личных достижениях гениальных в своём деле людей, «атланты расправляют плечи», то есть, отказываются работать в этом новом мире и исчезают в неизвестности – в мире уже утопии, где каждый из них может спокойно работать над своими проектами, не оглядываясь на сопротивление власть имущих и общества.

Айн Рэнд – не только писатель, но ещё и философ, создательница объективизма: философии рационального индивидуализма. Её идеал человека – это человек-творец, живущий исключительно за счёт своих способностей и талантов. Как человек, бежавший из большевистской России, она, разумеется, выступала против коллективизма и коммунизма, являясь сторонницей неограниченного капитализма. Именно социалистические идеи о равенстве, довольно полно выраженные в знаменитом лозунге советской поры: «От каждого по способностям, каждому по потребностям», и являются объектом критики Рэнд в романе. Она полагает, что способности у всех от природы разные, соответственно, и потребности не могут быть одинаковыми, а потому, по словам писателя Алексея Цветкова, пропагандирует личный успех и крайний эгоизм, якобы характерный для великих личностей.

Создатель, пожалуй, самой известной антиутопии – «1984» - Джордж Оруэлл писал, что все утопии похожи тем, «что они постулируют совершенство, но не в состоянии достичь счастья». Действительно, в утопиях, как правило, изображают настолько оторванный от реальности и застывший в своей идеальной неподвижности мир, что даже самому большому мечтателю сложно вообразить возможность достижения этого идеала. Но, возможно, задача утопий – просто заставить нас мечтать?.. ■

Екатерина Орлова