Салли Руни родилась в 1991 году. Разбираясь в ее короткой, но уже очень бурной литературной биографии, можно заодно и выучить список популярных премий: в 2017 году Руни выиграла премию газеты Sunday Times за Conversations with Friends и попала в шорт-лист той же премии с рассказом Mr. Salary. В свою очередь, с Normal People Руни попала в лонг-лист «Букера» и премии Дилана Томаса – причем то, что в шорт-листе «Букера» ее книги в итоге не оказалось, вызвало массу вопросов у критиков. Впрочем, книга получила Irish Book Award и Costa Award (здесь Руни стала самой молодой победительницей за почти сорок лет существования премии). Наконец, пока готовилась эта статья, «Нормальные люди» получили еще одну номинацию – на престижную Women’s Prize for Fiction.

Одна из основных причин такого успеха – простой на поверхности, но необычно искренний и пристальный взгляд на человеческое общение. Руни мастерски изображает разницу между желаемым и действительным, мыслительный процесс, мотивацию – и часто крайне неуклюжую, несовершенную форму, в которой все это выражается. Ее герои очень любят поговорить – лично, в переписке по электронной почте, в смсках (что местами приближает повествование к модернизированному эпистолярному роману). В результате перед читателем оказывается почти по-научному исчерпывающий анализ ситуации в конкретной паре в конкретный момент их жизни: хорошо видно, как легко люди ранят друг друга, совсем этого не желая, или открываются в неподходящий момент. И если вам покажется, что это должно выглядеть очень сложно, вы ошибетесь – Руни удается уложить «тончайшие движения души» в пугающе простые формулировки.

Подобного уровня откровенности писательница достигает и в описаниях сексуальной жизни героев – причем речь идет именно об откровенности, а не о попытке шокировать читателей в духе номинантов ежегодной премии Bad Sex Award или повеселить в духе Э. Л. Джеймс. Секс в романах Руни – это нормальная, обыденная часть жизни молодых героев, испытывающих друг к другу чувства (или нет). При этом ей совершенно чужды романтические стереотипы, характерные для книжных и кино-мелодрам, где все постельные сцены между влюбленными чудо как хороши, а между недостаточно влюбленными – ужас как возмутительны.

Наконец, героям Руни свойственно долго и энергично ругаться на тему политики и экономики. 

С одной стороны, странно не интересоваться тем, что непосредственно формирует условия твоей жизни – кроме того, в Ирландии довольно своеобразный социоэкономический контекст, автоматически заставляющий молодежь думать о том, как заработать себе на жизнь и\или уехать. С другой стороны, такие разговоры нередко воспроизводятся с долей иронии – как часть неизбежной игры во взрослых.

«Разговоры с друзьями» (Conversations with Friends, 2016)

Вариаций на тему «юная девушка влюбляется в женатого мужчину» в мировой литературе можно найти предостаточно, но Руни удается заставить читателя снова сопереживать почти всем участникам любовного многоугольника. При этом классическое will they, won’t they, которое при плохом исполнении может стать очень примитивным способом удержать читательский интерес, здесь превращается в полноценную и самодостаточную интригу. 

Дело, в конце концов, не в том, будут ли герои вместе, а в том, будут ли они счастливы – они очень славные, и этого очень хочется.

Главная героиня «Разговоров…», двадцатилетняя поэтесса Фрэнсис, выступает вместе со своей подругой и бывшей любовницей Бобби. На вечеринке девушки встречают семейную пару – художницу Мелиссу и ее мужа Ника, с которым у Фрэнсис быстро завязываются отношения. Вопреки здравому смыслу, паре удается очень долго скрывать свой роман, который то возобновляется, то прекращается.

Повествование ведется от первого лица – следовательно, читатель видит ситуацию глазами Фрэнсис и может самостоятельно оценить и тонкость ее наблюдений, и то, как по-юношески она может заблуждаться во вполне обыденных вопросах, которые могут легко разрушить жизнь неопытного человека. Фрэнсис мучительно размышляет, стоит ли ей говорить Нику, что она (кажется) беременна, потом – стоит ли говорить, что она не беременна, но получила несмертельный и невеселый диагноз. Наслоение личных проблем вполне ожидаемо приводят героиню к кризису: она не может платить за учебу, не считает для себя возможным продолжать отношения с Ником, переживает очередной всплеск отношений с Бобби, которая снова ее бросает. В результате Фрэнсис остается без какой бы то ни было поддержки перед лицом – опять же – несмертельных, но неприятных и изнурительных обстоятельств. Но считать ли финал книги хэппи-эндом, где героиня наконец решается попросить о помощи у близкого человека, или очередным витком истории, которая снова кончится плохо? В интервью The Guardian Руни говорит, что не может дать однозначного ответа на этот вопрос – и, наверное, это мудрое решение.

«Нормальные люди» (Normal People, 2018)

У второго романа Руни много общего с первым: в центре повествования снова пара юных случайных любовников, которые сходятся и расходятся на протяжении нескольких лет; на заднем плане угрожающе маячат депрессия (которую диагностируют только у героя, а надо бы, конечно, и у героини) и финансовые проблемы.

Теперь, правда, рассказ ведется исключительно от третьего лица, и «камера» всезнающего нарратора следит то за юношей, то за девушкой. Отказ от первого лица явно связан с тем, что, в отличие от Фрэнсис из «Разговоров…», Коннел и Марианна не пытаются разобраться в себе, а усиленно работают над тем, чтобы понравиться другим.

Марианна родом из богатой семьи, и все двери перед ней заранее открыты – но проблема заключается в том, что семья эта еще и жестокая эмоционально и физически. Коннела воспитывает мать, которая родила его совсем юной и теперь содержит их обоих, работая уборщицей в доме Марианны. Оба героя стремятся к нормальности (хотя название романа дословно звучит только из уст девушки), но ее понимание у них разное. В основе понятия «нормальности» вообще и для Коннелла, и для Марианны лежит классическое «что подумают люди?» Из-за этого Коннелл некрасиво бросает Марианну в школе, считая, что его отношения со странной и некрасивой (?) девушкой не одобрит общественность (хотя на самом деле, как и в жизни, большинству все равно).  Из-за этого же Марианна все больше и больше закрывается от других, решив соответствовать образу холодного и недоступного человека, который, по ее мнению, у них сложился (это, как выясняется, тоже неправда).

По ходу чтения рождаются два риторических вопроса: такая ли уж хорошая идея заводить романтические отношения, если у обоих в паре серьезные психологические проблемы, которые ни один не пытается решить? И можно ли в принципе найти в своем окружении человека без психологических проблем? Руни проигрывает оба сценария: каждый бойфренд Марианны хуже предыдущего, она специально ищет агрессивных парней, которые будут ее унижать и бить. 

Коннелл же находит девушку по имени Хелен, с которой, на первый взгляд, у него завязываются гораздо более теплые (по его мнению) и позитивные отношения. Тем не менее, он продолжает удовлетворять потребность в эмоциональной близости за счет Марианны, при этом никак не определив для себя ее статус.

В целом складывается впечатление, что Руни, наметив в романе сразу много острых проблем, не все их готова решать. В частности, при достаточной глубине изображения домашнего насилия, Руни выбирает откровенно мелодраматическое завершение этой сюжетной линии – герой «спасает» героиню (вместо того чтобы, скажем, вызвать полицию, отправить героиню к психологу или вообще подальше от ее семьи, которую явно невозможно изменить или перевоспитать). То же касается и темы предполагаемого мазохизма, к которому склонна Марианна: Руни так и не может решить – это следствие насилия дома или естественное сексуальное предпочтение, которого девушка стесняется? Или и то, и другое?

Наконец, читателю и здесь нужно самостоятельно выбирать, чем считать финал – еще одним излишне сентиментальным ходом, незаслуженно и очень быстро «подаренным» герою, или свидетельством того, что Коннелл и Марианна так и остались «ненормальными» (и это нормально).  Но в случае с этой книгой концовка почему-то беспокоит больше, чем недосказанность «Разговоров…».

Ярлыки вроде «голос поколения» всегда выглядят слегка преждевременно – сколько раз случалось, что «новые Сэлинджеры» через десять лет были совершенно забыты? В любом случае похоже, что книги Руни не останутся портретом одного конкретного поколения хотя бы потому, что они не предлагают ни ответов, ни диагнозов (разве что медицинские). А еще в них есть любовь, умные мысли, и они действительно хорошо написаны. ■

Екатерина Рубинская