На первый вопрос отвечает «Сильмариллион», сборник мифопоэтических текстов об Арде, а чтобы выяснить, будет ли в мире Толкина свой Рагнарёк, придется копнуть еще глубже.

Демиург и автор 

Как и положено мифологии, цикл преданий, созданных Толкином, включает миф о Творении. «Сильмариллон» открывает текст с певучим названием «Áйнули́ндалэ», что переводится как «Песнь айнур (божеств)». Слово это эльфийского происхождения, поскольку, по задумке Толкина, истории о том, что происходило до появления мира и в его первые эпохи, записаны со слов богов эльфами и, следовательно, переданы через призму их понимания и восприятия. С одной стороны, этот прием позволяет читателю заглянуть в культуру эльфов, увидеть мир и божественные силы их глазами, но он же создает своего рода фильтр, еще больше отдаляет читателя от и без того сверхъестественных событий. Особое внимание к эльфийскому взгляду на вещи, наблюдаемое во всех текстах об Арде, Толкин так описал редактору издательства «Коллинз» Мильтону Уолдману: «свод легенд «Сильмариллион» — вещь необычная, и отличается от всех известных мне подобных произведений тем, что он не антропоцентричен. В центре его внимания и интереса не люди, но «эльфы». Люди неизбежно оказываются вовлечены в повествование: в конце концов, автор — человек, и, если обретет аудиторию, это будут люди, и люди по необходимости* фигурируют в наших преданиях...»*. Здесь надо вспомнить, что изначальной идеей Толкина при работе над его вымышленными легендами было создание мифологии для Англии, которая, к его глубокому сожалению, была лишена собственных мифов и эпоса, в отличие от Финляндии, Греции и многих других стран Европы. И такой прием — помещение людей на периферии повествования — позволил Толкину еще сильнее отдалить читателя от событий в тексте, создать эффект «глубокой древности», к которой тот при желании сможет присовокупить известную ему историю Англии, ее географию и культуру, поскольку от такой мифологической древности

не требуется совпадать с реальным положением вещей, достаточно иметь узнаваемые точки соприкосновения. Правда, объем и сложность его трудов вскоре превзошли эту концепцию, а альтернативная мифология становилась все более самодостаточной, не привязанной в такой мере к английской культуре и древнеанглийскому языку. Однако, как оказалось, ее независимость — как и создание отдельных языков для этих историй — придало мифам об Арде ощущение достоверности, а не отняло его. Дистанция между читателем и мифом увеличилась, подарив текстам еще большую мифологичность.

Бог богов

Миф о Творении в «Сильмариллионе» повествует о том, как были созданы и Вселенная, и в ней — мир, «Арда», и его обитатели - эльфы, люди и другие существа. Акт творения здесь распределен между несколькими персонажами. В мире Толкина есть единый бог-творец Эру (буквально «единый»), обладающий неограниченной созидательной силой и абсолютной властью над созданным. Однако, он не единственный, кто участвует в воплощении физического мира. Единый пребывает в окружении своих первых творений - божественных духов-айнур, которым предстоит ни много ни мало развить замысел о будущем мире, дополнить его по своему желанию. По замечанию Толкина, айнур представляют собой нечто среднее между ангелами высшего чина и языческими богами - они «мыслящие, но не воплощенные»* и сами созданы мыслью Единого. При этом, айнур «наделены могучей способностью к “вторичному творчеству”»*, что предполагает наличие четкой индивидуальности. И дальше мы действительно узнаем, что айнур различны, их влечет разное, и это проявляется в том, на какой части мироздания каждый из них сосредоточится.

Единый и его ангелические помощники обитают в Чертогах, за пределами которых пустота. 

Однажды он призывает к себе всех айнур и предлагает им музыкальную тему, которую те должны развить и украсить, «согласно своим способностям истолковывая и завершая в подробностях Замысел, предложенный им Единым»*. Хор айнур начинает творить из напева своего создателя Великую Музыку, но сильнейший из духов, Мелькор, завладевает главенствующей ролью в хоре, вносит в нее свою тему, настолько отличную от остальных, что его собратья либо начинают вторить ему, либо замолкают в смущении. Эру в гневе обрывает пение и дает хору новый напев, но Мелькор снова вносит разлад своим пением, и всего так происходит трижды. Этот эпизод описывает появление в мире имманентного, изначального зла, которое неискоренимо, поскольку вплетено в замысел мироздания.

Примечательно, что хор божеств описывается в терминах как музыки, так и пения, их голоса звучат как музыкальные инструменты. Таким образом Толкин подчеркивает сверхъестественную природу акта творения, непостижимость этого космогонического события для воображения живых существ.

 Идея о том, что мир или какие-то из его элементов были сотворены пением, не уникальна, в реальных мифологиях можно встретить этот мотив. Так, в мифах народа хопи процесс сотворения всего сущего описывается похожим образом: единый Всетворец создает себе помощницу Женщину-Паучиху, которая затем творит растения, животных и людей, постоянно напевая при этом Песню Творения*.

В мифе индейцев мивоки мир сотворили лисица и койот — они танцевали и пели, давая земле бытие и форму*. В финской «Калевале» песнь или поэтическая речь фигурирует как основной способ творения — герои побеждают песней врагов, творят разные чудесные вещи из необходимости и ради забавы. Толкин настаивал, что его мифология не является подражанием или компиляцией из существующих, она самостоятельна и должна рассматриваться сама по себе. Однако, в некоторых случаях сравнения помогают увидеть, насколько созданное им мифоэпическое целое удачно с точки зрения конструирования — оно не имитирует и не заимствует, а ориентируется на те же принципы, на которых строятся реальные мифы, берет те из них, которые соответствуют логике произведения.

Боги мира, а не его обитателей

Божества-айнур не только не всемогущи, но и не всеведущи. Абсолютное знание о целях всего сущего и о судьбе мира есть только у Эру, который его задумал и инициировал его создание. В частности, эти демиурги-помощники не участвовали в сотворении людей и эльфов. Духам было известно, что мир создан для этих двух народов, которые появятся на земле в урочный час, но поскольку айнур не вложили в них своих задумок и творческих сил, природа и того, и другого народа понятна им лишь отчасти. Именно поэтому желание мятежного духа Мелькора быть владыкой над обитателями мира рассматривается как следствие его злой природы — у творцов Арды нет прав на людей и эльфов, поскольку они их не создавали.

Примечательно, что количество творцов колеблется по ходу повествования. В «пении» мира участвует целый сонм духов. Затем Единый произносит Слово Творения, физически создавая всё «спетое». И вот тогда оказывается, что работа далеко не завершена, мир уже есть, но еще не воплощен, и всюду по-прежнему царит пустота. И всего четырнадцать духов берутся за эту работу, трудятся над миром. Они получают новый титул — валар, «власти». Но тут они уже действуют согласно спетому, и так читатель знакомится с одной из главных идей, 

лежащих в основе мифа и эпоса Толкина, — идеей замысла, определяющего всё сущее, плана Творца, отклониться от которого невозможно, даже идя против него.

Особым образом Толкин решил вопрос о религии в его вымышленном мире и о том, какие формы она может принимать. Автор так толкует отношение живущих в Арде к ее творцам: «они [валар] - всего лишь сотворенные духи [...] - почитаемые, как следствие, но не удостаиваемые поклонения; […] [они] живут на Земле, с каковой связаны узами любви, ибо помогали в ее созидании и упорядочивании, менять по своей воле какие-либо основополагающие законы они не могут»*. У большинства народов в произведениях Толкина «нет ни храмов, ни «церквей», ни святилищ»*, нет религии в форме культа. А вот эпизоды почитания (но не поклонения) можно найти и во «Властелине Колец», и в других произведениях - эльфы песнями и праздниками воздают хвалу Эру и богам за создание всего сущего, взывают к ним в минуты опасности. Для людей же имена богов и истории об их деяниях воспринимаются как нечто далекое и непонятное. Как мы уже сказали, книги Толкина представляют собой эльфийский эпос, именно этому народу дано знание о деяниях и возможностях духов-творцов. Людьми же истории о божествах воспринимаются как часть культуры чужого народа, которую некоторые из смертных, тем не менее усваивали, общаясь с эльфами. Божественное в мире Толкина четко отделено от человека, и если достигает его, то «через чужие руки», в упрощенном или искаженном виде.

Созидание через разрушение

Мифология Арды - законченная и незаконченная одновременно. Изданный «Сильмариллион», сборник текстов об истории Арды, в котором мифологические и исторические повествования следуют друг за другом в логичном порядке, разворачивая перед читателем всю хронологию мира вплоть до событий, предваряющих сюжет «Властелина Колец», на самом деле - труд сына Толкина Кристофера.

Из огромного объема оставленных отцом текстов, изобилующих правками, часто противоречащих друг другу, он собрал своего рода гобелен, умело сплетя законченные и незаконченные черновики и даже короткие заметки в единое полотно повествования, в цельную историю с началом и концом. И все же объем «Сильмариллиона» ничтожно мал по сравнению с тем, что осталось в тени, и многие интересные идеи Толкина не попали в текст. К примеру, всего несколько лет назад были опубликованы комментарии Толкина к целому ряду понятий его вымышленных языков, из которых мы узнали нечто удивительное о природе валар. По задумке Толкина, в невоплощенном виде — не имея тела — они воспринимались живущими с ними бок о бок эльфами в форме почти невыносимого по интенсивности цвета определенного оттенка, младшие духи — как запах, а мятежный Мелькор — как сконцентрированная темнота.

Многие черновые записи Толкина можно датировать если не годом, то периодом, а значит, исследователи зачастую точно знают «последнюю волю» автора по тому или иному вопросу. Один из них касается конца света.

Миф о гибели мира и его возможном возрождении в религиоведении принято называть термином «эсхатология» (от греч. eschatos — последний, конечный и logos — слово, учение).

В мифах Толкина этот элемент присутствовал на определенном этапе в форме пророчества. Согласно ему, в конце времен побежденный до этого Мелькор вернется и начнет новую битву, которая приведет к разрушению мира. Но враг будет побежден, а всё сущее пересоздано, «спето» снова, а значит, у богов появится возможность исправить вплетенное в замысел мира зло. 

Примечательно то, что впоследствии Толкин отказался от этой идеи — вероятно, потому что она слишком сильно походила на Рагнарёк из германо-скандинавской мифологии. Однако, есть и другая причина, корни которой — в самом мире произведения, а не во внешних сравнениях. В комментарии к одному из больших текстов, не попавших в изданный «Сильмариллион», Толкин написал следующее: «Надо заметить, что у эльфов не было мифов или легенд о конце мира»*. Как мы сказали ранее, Толкин постепенно менял концепцию своих мифов и, работая над «Сильмариллионом», последовательно изменял его тексты, перерабатывал их из мифологии как таковой в сборник легенд, хранимых эльфами и повествующих об истории эльфов, и из книги исключалось то, чего на момент повествования еще не случилось.

В мире Толкина по мере разворачивания истории божественное все время отступает дальше от читателя и персонажей. Сначала боги — единственные герои повествования, затем мифологические тексты сменяются историческими, мы читаем о появлении и судьбах эльфов, из которых подле богов решает жить лишь часть. Потом на историческую арену выходят люди -  народ, об айнур и Едином Творце знающий лишь по наслышке. И вот, открывая «Властелин Колец», мы видим мир, где вмешательство богов в мировые события происходит только через младших духов — Саурона, Гэндальфа, Сарумана. В конце одни из них оказываются побеждены, а другие покидают Средиземье, вместе с эльфами возвращаясь в недоступную для смертных страну богов. Так на последних страницах и само сверхъестественное, и те, кто хранит о нем память, уходят, оставляя людей Арды один на один с миром и неведомым будущим. ■

Татьяна Скороходова