Мы Вконтакте Мы в Facebook

Мы обнаружили, что вы используете Adblock. Мы знаем, как для вас важно иметь беспрепятственный доступ к знаниям - поэтому ради поддержания сайта мы оставляем только ненавязчивую рекламу. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.

Как отключить: Инструкция

Описание к картинке

Меню

Рубрика Слово главного редактора

Представьте, что вы идёте по длинному залу картинной галереи – на стенах десятки и, кажется, даже сотни картин. Вы бегло смотрите на них, не обращая внимание на фамилии авторов, едва угадывая, к какой эпохе относятся произведения. И вдруг взгляд выхватывает из этого ряда одну, вы останавливаетесь и смотрите, как заворожённый. Вас охватывает невыразимое чувство, оно настолько переполняет, что вы едва можете дышать…

Но невыразимое ли? Многие поколения писателей и поэтов передавали эмоции от живописных произведений в слове – и сейчас уже трудно сказать, что они не смогли описать. Волнение, трепет, отвращение, ужас и слёзы радости в разных вариациях попадали в литературные тексты, заставляя читателей переживать эти чувства снова и снова. Писатели задавались вопросом: как живописи удаётся одним выхваченным мгновением, сочетанием неподвижных красок вызвать такие эмоции, которыми не может похвастаться целый роман? Так на свет появлялись картины, которые были написаны словом – «увидеть» их можно лишь в читательском воображении. Многие из них по силе воздействия могли поспорить с шедеврами из картинных галерей. Кто-то шёл ещё дальше и исследовал гипнотизирующую природу живописи – их картины не просто завораживали героев, но оживали и влияли на мир волшебным образом. Другие же давали самим героям краски и холст, чтобы показать эту «магию» в процессе создания.

Из всех искусств именно живопись превратилась в литературе в универсальную метафору искусства. Писатели и поэты называют себя художниками, литературный текст сравнивают с полотном, а художественные приёмы – с мазками и штрихами. А все романы о творчестве и творческом человеке даже мы, литературоведы, называем Künstlerroman, «роман о художнике».

Почему же именно она оказалась на столь почётном пьедестале? Быть может, потому что её образы столь же конкретны и понятны, как у литературы, а язык универсален, как у музыки. Живопись не имеет временно́й протяжённости, не зависит от исполнения или редакторской правки. Так или иначе, почти каждое появление живописи в литературном произведении провоцирует размышления об искусстве вообще. И когда писатель создаёт биографию реального художника, он подспудно всегда видит в нём Художника, универсального творца, мастерство которого не ограничено красками и карандашами.

Наверное, именно поэтому литераторы пытались овладеть живописным мастерством. Кто-то рисовал первом на полях черновиков, кто-то делал эскизы, но невероятно мало оказалось тех, кто смог проявить себя и в том, и в другом виде искусства. И даже им, универсальным гениям, не удалось осуществить окончательный синтез – текст остался текстом, картина картиной. Живопись, при всей своей понятности, сюжетной и психологической близости к литературе, оказалась невероятно далека от неё по форме и исполнению.

Всегда Ваш,

Ælfreak

Главный редактор журнала «Эстезис».

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите CTRL+ENTER

Вход

Войти с помощью социальных сетей

Регистрация

Войти

Зарегистрироваться с помощью социальных сетей

Восстановка пароля

Зарегистрироваться
Войти

Нашли ошибку в тексте?