Мы Вконтакте Мы в Facebook

Мы обнаружили, что вы используете Adblock. Мы знаем, как для вас важно иметь беспрепятственный доступ к знаниям - поэтому ради поддержания сайта мы оставляем только ненавязчивую рекламу. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.

Как отключить: Инструкция

Описание к картинке

Меню

Рубрика Точка зрения

СТАТЬЯПоль Валери и Эдгар Дега

В честь столетия со дня смерти великого французского художника, «живописца танцовщиц» Эдгара Дега музей д’Орсе ненадолго открыл выставку «Дега. Танец. Рисунок». Жизнь и творчество Дега были продемонстрированы сквозь призму воспоминаний еще одного известного француза – поэта Поля Валери. Подобная концепция выставки была выбрана неслучайно: художника и поэта связывала на протяжении почти двадцати лет теплая дружба, в наследство от которой осталось малоизвестное, но в своем роде уникальное биографическое эссе Валери «Дега. Танец. Рисунок». Издательство Воллар, 1937 г).

Безусловно, идея выставки – заново взглянуть на привычные «танцевальные» мотивы художника, на переливы белого и лазурно-голубого, на движение рук балерин, триумфально вскинутых навстречу аплодисментам или утомленных бесконечными экзерсисами у станка. Но наряду с этим внимательному зрителю предлагается изучить взаимовлияние двух талантливых людей, чей творческий гений оказался на стыке миров – литературного и живописного.

 

Встреча: в нужное время в нужном месте

Они познакомились, должно быть, в 1893 году*: Полю Валери едва исполнилось двадцать два, а Эдгару Дега на тот момент было пятьдесят девять лет.  Чем были похожи эти два человека, формально принадлежащие к двум разным поколениям? 

 

Набросок Валери

Набросок Валери

Практичный, острый на язык, язвительный и бескомпромиссный Дега и молодой провинциал из Монпелье, получивший традиционное католическое образование и до сего момента прилежно изучавший право в университете? Изначально, конечно, их свела среда обитания, окружение, в которое Валери попал по весьма случайному стечению обстоятельств. В 1890-м году на праздновании 600-летия университета Монпелье Поль Валери знакомится с Пьером Луисом, таким же начинающим двадцатилетним писателем, как и он сам. Пьер Луис очарован интеллектом, талантом и харизмой юноши и немедля представляет его своему давнему другу, однокурснику Андре Жиду. В свою очередь, Поль Валери сразу же сдружился с Жидом настолько, что на данный момент мы можем прочитать изданное собрание их корреспонденции с 1890 по 1942 гг, в котором содержится около 600 писем. 

Так, в одном из писем Жида от 27 ноября 1893 года мы читаем:

«…В Монпелье кое-кто тебя разыскивает, это один из моих самых прелестных друзей. Ты его сразу узнаешь: на шее – шелковый шарф, он сутулится и кажется чудаковатым, но очень элегантный. Его зовут Эжен Руар, он сейчас квартирует на бульваре Каз-Нёв. С ним ты можешь говорить обо всем, он в курсе всего на свете…».

Судьбоносная встреча с Эженом Руаром, сыном знаменитого коллекционера Анри Руара, состоялась, и вот уже совсем скоро Поль Валери оказывается завсегдатаем «парижских встреч» у «импрессионистической семьи» Руаров, где бывают все сливки общества, политики, меценаты и, главным образом, писатели и художники – от «проклятого поэта» Малларме до аристократичного импрессиониста Эдгара Дега.

 

Наброски Дега (фото с выставки. Фото С. Бакаевой)

Наброски Дега (фото с выставки). Фото С. Бакаевой

Сам Поль Валери признавался, что был сразу же сражен величием духа и гениальностью пожилого художника, для него Дега «самый умный, размышляющий, требовательный, самый неистовый художник в мире». И одновременно с этим поэт замечает в нем «нервного старика, почти всегда угрюмого, порой мрачного и рассеянного, с внезапными вспышками гнева или злого остроумия, детского нетерпения и бесконечными капризами». Он мечтает написать о нем с самого момента их знакомства, но Дега едко отвечает: «писатели пытаются объяснять искусство, ничего в нем не понимая».

В итоге их долгая дружба оформится в эссе лишь после смерти художника в 1917 году, а в 2017-м превратится в масштабную выставку в музее д’Орсе, где поэт и художник встретятся снова.

Однако, Дега не волновала идеализация и стандартизация женского тела – в фигурах балерин он ищет иные смыслы, скрытую историю, игру движения, линий, оттенков.

Смена парадигмы: Эдгар Дега – поэт, Поль Валери – художник

Но кто из них был поэтом, а кто художником? С одной стороны, ответ на этот вопрос кажется предельно очевидным, но с другой стороны, именно прошедшая в Париже выставка дала нам возможность чуть ближе рассмотреть грани таланта Дега и Валери, доселе скрытые в тени их магистральной славы.

Открывается выставка экспозицией личных вещей (тетрадей, блокнотов, дневников) Дега и Валери, которые будто бы находятся в непрерывном диалоге друг с другом.

В первую очередь мы видим знаменитые тетради (Cahiers) поэта, которые он вел каждое утро с 1894 по 1945 годы: среди размашистого почерка – аккуратные линии зарисовок, фрагменты, эскизы кистей рук, два портрета пожилого мужчины с цепким, внимательным взглядом – это Эдгар Дега.

«Существует огромная разница между тем, чтобы смотреть на вещи без карандаша в руке и смотреть на них, рисуя. Или точнее, это абсолютно разные вещи. Даже самый знакомый нам предмет становится совершенно другим, если мы стараемся его нарисовать: мы понимаем, что совсем ничего не знали о нем, - что мы в действительности никогда его и не видели», - пишет Валери.

Чуть дальше под стеклом – аккуратный блокнот, «carnet de dessin», блокнот для акварельных рисунков, в которых также упражнялся Поль Валери. На светло-сером дымчатом фоне запечатлена танцовщица в движении: руки заброшены за голову, ноги сведены в прыжке, взметнулась ярко-красная юбка танцевального платья.

 

«Танцовщица», набросок П. Валери.

«Танцовщица», набросок П. Валери.

Простой эскиз, не более, но в этом небрежном наброске, в нечетких линиях, в относительной абстракции фигуры чувствуется влияние танцовщиц Дега, которых он рисовал снова и снова (осталось более 400 набросков), оттачивая свою особую манеру изображения. Она заключалась в понятном только Дега «идеале» женского образа: его женщин, танцовщиц, балерин беспрестанно ругали критики и зрители, да и сами натурщицы жаловались, что художник рисует их гораздо менее привлекательными, чем они есть на самом деле. «Он рисует танцовщиц, испытывая ужас!», - напишет всегда лояльный Гюисманс. Однако, Дега не волновала идеализация и стандартизация женского тела – в фигурах балерин он ищет иные смыслы, скрытую историю, игру движения, линий, оттенков – «Я предан линии и цвету!», скажет он, следуя за советом, который однажды дал ему Энгр:

«Работайте линией, молодой человек, работайте линией с натуры и по памяти, и вы будете хорошим художником».

В своих работах Дега хотел передать ощущение пространства и пластическую весомость форм, увиденных с самых неожиданных точек зрения. В балеринах его не интересовало очарование хорошеньких девушек. Он смотрел на них с той бесстрастной объективностью, в какой импрессионисты смотрели на окружающий их пейзаж. То, что действительно имело для него значение – это игра света и тени на формах человеческих тел (Э.Г.Гомбрих «История искусства»).

Так же и в набросках Поля Валери – бесчисленные линии, сплетающиеся в разнообразные формы, эксперименты с цветом, женские танцующие фигуры, далекие от натуралистического изображения, но близкие к поиску «света и тени» - живописные этюды, которые сопровождали поэта всю его жизнь и помогали, порой, искать вдохновение и «приходить к поэзии». 

   «Живопись позволяет увидеть вещи такими, какими они были однажды, когда на них глядели с любовью» (П. Валери).

Так же высоко, как Поль Валери ценил живопись, Эдгар Дега ценил поэзию, которой он основательно занимался в 1880-1890-х годах. 

Изначально об этом увлечении знали лишь самые близкие, но в 1914 году Алексис Руар издал сборник сонетов Эдгара Дега (всего 20 экземпляров), которые позже начали появляться и на страницах литературных журналов, сопровожденные рисунками самого художника.

 

Стихотворение Дега. Фото С. Бакаевой.

Стихотворение Дега. Фото С. Бакаевой.

Дега посвящал сонеты своим друзьям (приятельнице Мадмуазель Кассет, поэту Жозе Мария де Эредиа, балерине Мадмуазель Санлавиль, оперной певице Роуз Карон), он писал и на бытовые темы, но по большей части размышлял о танце и балете, которые не отпускали его даже тогда, когда он творил не пастелью, а искал рифмы для своих стихов. Однажды Эдгар Дега даже пожаловался Стефану Малларме на то, что не может подобрать удачную идею для сочинения очередного стихотворения, на что получил ответ: «Стихи делают не из идей, стихи делают из слов».

Ступив на поэтическое поприще, избрав модную в тот период форму сонета, художник Эдгар Дега вызывал одновременно недовольство (как у Малларме, с которым периодически они были в ссорах), так и восхищение (как, например, у самого Поля Валери). Последний так отзывался о сонетах в своих воспоминаниях, чувствуя потенциал Дега как поэта: «Я не сомневаюсь, что этот любитель, который может так сокрушаться по поводу своего же творения, один из самых примечательных поэтов нашего времени».

В 1936 году Амбруаз Воллар публикует ограниченным тиражом (всего около 300 экземпляров) эссе Валери о Дега в специальном роскошном издании стоимостью 2500 франков. Эту книгу сразу же раскупает богема: Пикассо, Жорж Руо, Ида Рубинштейн… Поль Валери смог написать эссе о человеке, которого искренне считал великим за его талант живописца и поэта, а также сам не оставлял рисунок, продолжая упражняться в технике линий и цвета в своих тетрадях до своего самого последнего дня. Поэзия и живопись слились воедино, развиваясь параллельно и взаимно вдохновляясь в творчестве художника Эдгара Дега и Поля Валери. ■

София Бакаева

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите CTRL+ENTER

Вход

Войти с помощью социальных сетей

Регистрация

Войти

Зарегистрироваться с помощью социальных сетей

Восстановка пароля

Зарегистрироваться
Войти

Нашли ошибку в тексте?

По другим источникам они познакомились в 1896 году.