Марк Хэлприн (1947) – американский писатель и журналист. Сам он отказывается вписывать свои книги в рамки конкретных литературных направлений, но чаще всего критики называют его магическим реалистом. Несмотря на то, что это литературное направление преимущественно ассоциируется с Латинской Америкой, интерес ее северной соседки к магическому реализму пришелся как раз на начало 1980х годов*, когда была и опубликована «Зимняя сказка» (Winter’s Tale, 1983). Это самый известный роман Хэлприна, который может быть знаком аудитории по недавней киноадаптации (которая, впрочем, провалилась в прокате и была признана критиками крайне неудачной).

Трудно сказать, можно ли было вместить в два часа содержание огромной книги с множеством смысловых пластов и сюжетных линий – в любом случае, «Зимняя сказка» совсем не сводится ни к сентиментальной мелодраме с элементами sci-fi, ни к псевдорелигиозной фантазии.

Литературные влияния и жанровое своеобразие

С «Зимней сказкой» Уильяма Шекспира у книги Хэлприна почти ничего общего – кроме разве что мотива чудесного воскрешения («Запомни, в этой жизни мы только и делаем, что пытаемся сокрушить время и вернуть мертвых назад»). Да и слово “tale” лишь с большой натяжкой можно однозначно перевести как «сказка», хотя ощущение чуда, возникающее при чтении, временами очень напоминает ощущение от волшебной сказки. 

Гораздо сильнее проза Хэлприна тяготеет к другому знаменитому англичанину – Чарльзу Диккенсу. Поэтизация городской жизни (особенно накануне Рождества!), преступники и их приключения, сюжетные линии, охватывающие несколько поколений, трагические потери и чудесные воссоединения – все это, несомненно, роднит «Зимнюю сказку» с диккенсовскими произведениями. Нетрудно отметить и религиозные мотивы – все то же воскрешение, да и невольное «мессианство» главного героя, который испытывает духовное перерождение.

У читателя быстро может сложиться впечатление, что Хэлприн пишет несколько романов сразу, совершенно не задумываясь о том, могут ли сосуществовать настолько разные жанровые элементы и сюжеты. Это и плутовской роман (главный герой Питер Лэйк – несомненный плут, бесконечно преследуемый недовольными «коллегами» по бандитскому промыслу), и фэнтези-роман (на улицах Нью-Йорка читатель увидит волшебного летающего коня Атанзора), и роман в жанре альтернативной истории (Хэлприн описывает фантастический мир начала ХХ века и чуть менее фантастический – 1999 года), и роман философский (нередко можно встретить рассуждения о жизни, смерти, любви, природе случая, справедливости и других масштабных идеях). Если упомянутого выше разнообразия сюжетов и тем было недостаточно, то в романе уделяется внимание еще и борьбе медиамагнатов, журналистике и политике...

Наконец, в большой мере «Зимняя сказка» - роман о любви. В книге целых две больших любовных истории, и одна из них, к сожалению, заканчивается печально. Находясь в бегах, Питер Лэйк случайно знакомится с богатой наследницей Беверли Пенн, умирающей от туберкулеза. У них завязывается трогательный роман, который скрашивает последние месяцы девушки, а жизнь Питера меняет навсегда – и если читателю может показаться, что сюжет с умирающей прекрасной леди слишком мелодраматичен, то Хэлприн подходит к нему не столько сентиментально, сколько философски.

Другая любовная линия тоже связывает людей, которые, возможно, не должны были встретиться – жительницу загадочного озера Кохирис Вирджинию Геймли и путешественника Хардести Маратту, который планирует покинуть Нью-Йорк как можно скорее, а в итоге остается в нем навсегда. В свою очередь, Питер играет в их судьбах совершенно неожиданную сюжетную роль.

Все эти, на первый взгляд, разнородные жанровые элементы и сюжетные линии соединяются с помощью приемов магического реализма. Хэлприн творит мир, в котором теоретически и практически все возможно – путешествия во времени, невероятные технические проекты, даже жизнь после смерти.

Более того, необычное вполне комфортно сосуществует с обыденным, комическое – с печальным, поэтому возможное читательское удивление скоро сменяется любопытством. В романе устрашающий гангстер Перли Соумс «питается» цветом – будь то цвет с картины знаменитого мастера или цвет краски, которой красят двери закусочной. Поэтому мечты для главаря банды у него на удивление поэтичные: Соумс хочет построить в небесах комнату из чистого золота. В свою очередь, Беверли обладает особым зрением, умея видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Обитателей озера Кохирис отличает необыкновенное красноречие, которое другие персонажи воспринимают почти как магическую способность.

Наконец, что сказать о Питере, который исчезает за облаками вместе с Атанзором в начале ХХ века и появляется, ничуть не изменившись внешне, восемьдесят с лишним лет спустя?

С помощью магического реализма Хэлприн легко сочетает невероятное, трагическое и смешное. К примеру, подопечные Соумса собираются в канализации, где каждый просчет со временем может легко их утопить. Так два незадачливых бандита, вовремя не услышавших приближающийся поток воды, попадают прямиком в него – один гибнет, оставив после себя только пару вставных зубов, а второй вылетает сквозь крышу здания, словно пушечное ядро:

Внезапно он [Ромео Тэн] обнаружил себя свободно летящим сквозь ночь, к звездам и яркой луне, которая чуть его не ослепила. Осенней ночью город, будоражащий и полный волшебства, раскинулся вокруг него. Он видел фонари, дым из дымоходов и костры в охваченных ветром парках. Река Гарлем была покрыта блестящей белой краской лунного света. Он задумался о том, не вылетит ли прямо в космос, но поднялся всего на двести футов над Моррис-Хайтс, после чего начал пикировать и приземлился на яблоню (Хэлприн)

Образ города

Еще одним объединяющим началом для разнородного материала в романе служит образ Нью-Йорка – как сказали бы маркетологи, «таким вы его еще не видели».

Альтернативный Нью-Йорк 1900-х годов примечателен в первую очередь тем, что его совсем нетрудно представить в реальном контексте, добавив лишь немного деталей.

Город от внешнего мира отделяет облачная стена, способная поглотить здания и людей на своем пути. Вследствие этого жители Нью-Йорка страдают от чрезвычайно суровых, ветреных зим, а огромная река Гудзон замерзает полностью – по ней можно путешествовать пешком и даже убегать от толпы гангстеров, преследующих тебя... на коньках. Таким образом, город вполне активно участвует в сюжете, помогая или мешая героям.

Другая отличительная особенность города – это технический прогресс. Хотя он в целом соответствует реальному уровню прогресса в эдвардианскую эпоху, Хэлприн испытывает поистине жюльверновский восторг перед индустриализацией, и технические достижения у него гиперболизируются. Мосты, дамбы и другие рукотворные строения выглядят как божества, умножающие силы природы в несколько раз. 

В свою очередь, Нью-Йорк конца ХХ века выглядит несколько иначе, и вид его, кажется, предвещает перемены к худшему. Жители города по-прежнему очарованы его магией, но прибывший издалека Хардести Марратта видит его совсем не так: «Это был некомфортный, тяжелый, беспощадный, недобрый город, полный страданий, наказаний и убийственной погоды.

Климат и население его беспощадно косили все вокруг, пока сильные не падали, а многочисленные слабые не исчезали с улиц и не умирали неоплаканными в холоде и темноте». Ощущение рубежа веков, несомненно, накладывает отпечаток на восприятие мира – но, если молодежь испытывает тревогу, старое поколение продолжает верить в наступление «золотого века». Более того, именно в этом Нью-Йорке, неласковом и недружелюбном, оказывается возможным чудо.

Мнения критиков

«Зимняя сказка» попала во многие рейтинги лучших романов ХХ века и считается одним из лучших примеров американского магического реализма. Публика и литературные критики сходятся в том, что у Хэлприна богатейший язык и поистине безграничная фантазия. Многие даже отмечали провидческое чувство грядущей опасности в альтернативном 1999 году, которое удивительно точно отразило настроения, связанные с нью-йоркской трагедией в реальном две тысячи первом.

Вместе с тем, нетрудно встретить и совершенно противоположные мнения: книгу критикуют за ее длину (746 страницы в бумажном издании), а Хэлприна – за неизбирательный подход к материалу. Находятся недовольные тем, что автор делится в романе своими противоречивыми политическими взглядами, и тем, что на побочные сюжетные линии и лирические отступления тратится слишком много времени, в то время как развязка занимает всего лишь несколько страниц.

Эти замечания в большой степени правдивы. Читателю, с интересом следившему за историей Питера, Беверли и банды Куцехвостых, может быть тяжело перестроиться и с тем же интересом читать о Вирджинии Геймли и современности – особенно учитывая то, что связь между двумя временными пластами романа появляется далеко не сразу. Кроме того, «современная» часть книги и вправду часто тяготеет к социально-политической эссеистике, которая несколько странно смотрится в «волшебном» контексте предыдущих глав. 

Вместе с тем, нельзя отрицать и другое: герои и образы Хэлприна прекрасно запоминаются, и те отрывки романа, в которых действие неустанно движется вперед от одного невероятного эпизода к другому, не могут не вызывать восхищение. Читателю не нужно следить за сюжетом – сюжет ведет его сам, не давая передохнуть ни на секунду. В целом, как и всякое произведение с амбициозным замыслом, «Зимняя сказка» поражает прежде всего смелостью и непохожестью ни на что другое. Подобно описанным Хэлприном техническим новшествам, она может не быть совершенной, но при этом все равно будоражить воображение и надолго отпечатываться в памяти. ■ 

Екатерина Рубинская