Начнём с более общего – хронотопа в целом. Когда писатель создаёт план или набросок будущего романа, он решает множество вопросов: каким будет главный герой, в чём будет заключаться основной конфликт и так далее. Но, допустим, с этим он разобрался. Казалось бы, главное сделано. Однако предстоит ещё определиться, где и когда будут происходить события романа. Кроме того, как рассказывать об их смене? Ведь есть малозначимые, а есть важные. Например, герой летит в Рим, чтобы встретиться с любимой. Его полёт важен для повествования, но имеет ли значение прибытие в аэропорт, прохождение таможни, посадка в самолёт, пребывание в самолёте по пути в «вечный город», приземление? Сколько времени уделить каждому из этих  моментов? Можно расписать каждый, и читатель будет лезть на стенку, не понимая, зачем ему знать обо всех этих подробностях. Можно придать одному или двум эпизодам из данного списка значение и расписать подробнее, чем другие. А можно просто сказать, что герой прибыл в Рим. Критерием при выборе такого рода должен служить ответ на вопрос, который автору непременно следует задавать себе: имеет ли значение то или иное событие? Проще говоря: хочет ли читатель узнать о нём?

Хронотоп                                                                                

Итак, мы вплотную подошли к необходимости дать определение термину «хронотоп». Слово это (заимствованное из греческого языка) состоит из двух корней. Хронос - время, топос – место.

Таким образом, хронотоп – это время и место художественного произведения.

На первый взгляд всё просто, однако надо помнить, что две эти составляющие в тексте существуют в плотной связи друг с другом, ибо значение имеют здесь также временные увязки, скорости, ритм. Поэтому хронотоп предполагает взаимосвязь временных и пространственных координат художественного произведения. Ведущим началом, впрочем, является время, ибо именно оно находится в непосредственной спайке с событиями – то есть, сюжетом.

Чтобы понять, что такое хронотоп, необходимо помнить, что ровным счётом ничего из того, что описано и «происходит» в литературном тексте, будь то целиком вымышленные истории или основанные на реальных событиях, не существует в действительности. Не имеет никакого значения, насколько достоверные факты легли в основу произведения. Всё, что попадает в художественный текст, автоматически перестаёт существовать в реальности и становится частью «художественного пространства». По этой причине литературоведение различает «профессионального» и «наивного» читателя. Первый понимает, что имеет дело с вымыслом, с переработкой и эстетическим освоением материла. Второй воспринимает героев и события как часть окружающей действительности – живых людей и их реальные приключения.

Так что если вы решили заняться написанием любовных романов (а мало ли?), то должны причислять себя к первым. Таков путь писателя – он исполнен жертвенности. Как и сама любовь.

Но не станем отвлекаться. Лучше обратимся к тому, как в тексте устанавливается взаимосвязь между временем и местом.

В реальной жизни на события тратится столько времени, сколько они действительно длятся. Полагаю, это очевидно. Если перелёт занимает четыре или шесть часов, сократить разлуку с любимой невозможно. Совершенно иная картина в художественном тексте. Перелёт там «займёт» столько времени, сколько потребуется читатёлю, чтобы об этом прочитать. 

Таким образом, время в произведении подвластно воле автора и может либо сокращаться, либо растягивать в зависимости от его замысла. Точно так же изменяется и расстояние между местами действия – «топосами» произведения (сейчас ещё модно говорить «локациями» – по примеру компьютерных игр). Они то приближаются, то отдаляются, а в модерне и постмодерне так даже и накладываются друг на друга. Не секрет, например, что в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» карта Москвы имеет общие точки с картой древнего Ершалаима (Лысая гора – Голгофа; Иордан – Москва-река).

Примеры использования условного хронотопа

Помимо обычного хронотопа, существует «условный хронотоп». Именно он нас интересует в любовном сюжете. Почему? Потому что он помогает героям в буквальном смысле шагать сквозь время. Согласитесь, в лав-стори это немаловажно.

Как я уже говорил, сейчас этот приём практически не используется. Причина в том, что действие современных любовных романов редко охватывает продолжительный промежуток времени. Скажем, в десять-двадцать лет. Чаще всего, события укладываются в несколько недель и месяцев. Героям просто не нужно игнорировать время и отпечаток, который оно накладывает. А вот раньше им без этого порой было не обойтись.

Суть условного хронотопа в том, что автор исключает из него достоверность. Например, между отправлением Одиссея к Трое и его возвращением на Итаку проходит около двадцати лет. 

Если принять во внимание, что его жене Пенелопе на момент отплытия мужа должно было быть около пятнадцати (оптимальный возраст для древнегреческой жены, если верить Гомеру: вспомним, что именно столько лет любимой жене Ахиллеса Брисеиде), то получается, что после долгой разлуки они встречаются, когда ей уже около тридцати пяти. По меркам Древней Греции, это древняя, одной ногой стоящая в могиле старуха, не способная вызвать в мужчине ничего, кроме отвращения. Тем не менее, Пенелопа пользуется популярностью среди местной аристократии, представители которой стремятся к браку с ней явно не только ради захвата власти: «В залу войдя к женихам, Пенелопа, богиня средь женщин». Понимаете? Всё ещё богиня. Женщина сохраняла высокую конкурентоспособность. И, конечно, не потому что пользовалась лифтинг-кремами и прочими косметическими средствами. Просто она не могла постареть. Случись это, и воссоединение супругов утратило бы смысл.

По закону условного хронотопа, когда вернувшийся Одиссей открывает свою истинную личность, и они с Пенелопой воссоединяются, Гомер ясно даёт понять, что они оба по-прежнему молоды и красивы. Одиссею, причём, на тот момент должно быть около сорока пяти, если не больше. В принципе, он старик. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить Агамемнона, самого старшего из прибывших к стенам Трои ахейских царей. Ему как раз за сорок, и его считают почти древним. Во всяком случаем, к молодым грекам он точно не относится.

Итак, Одиссея и Пенелопа, вопреки законам природы, снова молоды. Вернее, попросту не постарели. Время оказалось над ними не властно. Однако их сын  Телемах успел за тот же самый период времени возмужать - вполне в соответствии с естественным ходом вещей (ему как раз около двадцати, ибо он молодой воин в самом рассвете сил). Почему? Да потому что ему предстояло помочь отцу расправиться с обнаглевшими претендентами на руку его матери. Младенцу сделать это было бы затруднительно, не правда ли? Кроме того, его-то возраст не оскорблял эстетический вкус древних греков – он, так сказать, на пике физической формы.

Условный хронотоп такого рода мы наблюдаем в греческом пасторальном романе Лонга «Дафнис и Хлоя» (приблизительно второй век н.э.).

На острове Лесбосе козопас Ламон находит мальчика, а через два года пастух Дриас обнаруживает в гроте девочку. Судя по знакам, родители обоих подкидышей – люди благородного происхождения. Детей берут на воспитание, надеясь однажды найти их родителей. Естественно, юноша и девушка встречаются и влюбляются друг в друга. Однако Дафниса похищают пираты. Правда, вскоре он возвращается к Хлое. Затем вспыхивает война. На этот раз похищают Хлою. Благодаря Пану, её спустя некоторое время отпускают, и она… та-дам! - возвращается к Дафнису. Казалось бы, всё хорошо – ан нет.

Девушка хорошеет с каждым годом, и на неё поглядывают многие юноши. Богатые женихи, в общем. А Дафнис себя достойным попросить руку Хлои не чувствует – он беден. И вот нимфы помогают юноше найти на берегу кошелёк с тремя тысячами драхм. Отец Хлои соглашается выдать дочь за ставшего вдруг завидным жениха. Но надо, чтобы брак одобрил хозяин: рабы не могут распоряжаться своей судьбой. Тот приезжает в деревню с женой и сыном. И тут опять случается заминка. Прельстившись красотой Дафниса, нахлебник сына хозяина (парасит по-гречески) Гнафон упрашивает подарить ему юношу. Он намеревается увезти в город – для развратных утех, видимо. Отец Дафниса вынужден рассказать своему господину, как приёмный сын был найден. Заодно  показывает обнаруженные при младенце знаки. В общем, как и следовало ожидать, Дафнис оказывается сыном богачей – а конкретно, этого самого хозяина поместья и его жены. Неожиданный поворот, да?

Пока все целуют друг друга в уста и радуются жизни, Хлою вновь похищают - на этот раз один из отвергнутых женихов. Её освобождает парасит-гей, желающий в свете новых обстоятельств подлизаться к семье хозяина поместья. Разумеется, вскоре обнаруживается, что Хлоя дочь богатых родителей, и влюблённые получают одобрение на брак. Свадьба.

К  чему я позволил себе столь продолжительный пересказ? Ну, во-первых, чтобы освежить в вашей памяти сюжет. Во-вторых, дабы вы понимали: событий в романе описано лет на двадцать-тридцать. Но, когда Дафнис и Хлоя идут, так сказать, под венец, подразумевается, что им опять по шестнадцать – столько же, сколько было, когда в их сердцах зародилось взаимное чувство. Идиллия присутствует в романе Лонаг во всех отношениях – на фоне пасторального пейзажа, в лоне природы, устраивается счастье доказавших друг другу и читателю преданность юноши и девушки.

Условный хронотоп спародировал в «Руслане и Людмиле» А.С. Пушкин. В поэме  Старик, встретившийся Руслану, рассказывает ему историю своей любви.  В молодости он пас стада, увидел девушку по имени Наина и влюбился: «И я любовь узнал душой». Однако та его отвергла. Он не находил себе места и отправился пиратствовать. Однако, когда он вернулся с сокровищами, чтобы бросить их к ногам гордячки, девушка снова его отшила: «Но дева скрылась от меня, Примолвя с видом равнодушным: «Герой, я не люблю тебя!» В принципе, логично. Однако герой не успокоился и отправился постигать колдовство, чтобы приворожить упрямую возлюбленную. Ему это удалось. Правда, он не учёл, что прошло довольно много времени.

Конечно, происходи дело в Древней Греции, это не стало бы помехой, но Пушкин был тот ещё проказник. Вот какой увидел герой предмет своей страсти, когда колдовство сработало: «Старушка дряхлая, седая, Глазами впалыми сверкая, С горбом, с трясучей головой». Автор отказывается от условного хронотопа. Он разрушает наши ожидания с целью пародии. «Ровно сорок лет, — Был девы роковой ответ, — Сегодня семьдесят мне было. Что делать, — мне пищит она, — Толпою  годы пролетели. Прошла моя, твоя весна — Мы оба постареть успели», - говорит герою Наина. И она, безусловно права. Вот только её прежний воздыхатель был всё это время так увлечён завоеванием её любви, что совершенно упустил из виду неумолимость времени. В общем, он в ужасе сбежал от втюрившейся в него старухи и с тех пор жил в уединенье.

Заключение

Как видно, условный хронотоп использовался в основном в древних произведениях, однако стоит ли сомневаться, что, попадись нам в руки современный любовный роман, в котором действие охватывает лет, скажем, десять, герои едва ли сильно постареют? Скорее всего, автор просто проигнорирует изменения в их внешности. Почему? Потому что любовь, молодость и красота в книгах идут рука об руку. Кому интересно читать о любовных утехах стариков? Вероятно, немногим. Так что условных хронотоп, в каком-то смысле, один из основных приёмов приключенческих (авантюрных) романов о любви. ■

Михаил Ежов