Отцы-создатели

Зачем вообще научная база в фэнтези? Такой вопрос можно услышать как от противников жанра, считающих его «сказочкой», не стоящей внимания, так и от его преданных фанатов. Особенно – юных фанатов, пробующих свои силы в творчестве.

Фэнтези – довольно коварный и сложный жанр, он лишь кажется легким и несерьезным. Написать плохое фэнтези действительно просто. А вот над хорошим, каким бы незатейливым оно не выглядело для читателя, придется потрудиться.

В 1990-е годы в России впервые официально были напечатаны произведения Джона Роналда Руэла Толкиена – «Хоббит, или туда и обратно», а затем и «Властелин колец». Появилось огромное количество продолжателей и подражателей. Осмелюсь назвать их «подтолкиеновиками» .
До этого советский и российский читатель был знаком с такими героями как король Артур, Ланселот, Айвенго, Робин Гуд… Но тут – совершенная диковинка. Приключения, магия, рыцари, короли, но в совершенно ином мире. Сказка – но для взрослых. Это стало подлинным открытием – раз на карте нашего мира не осталось белых пятен, надо придумать свой собственный!

Потом появились и другие – например, любители романов XIX века.

Толчком в этом направлении, вероятно, послужило появление романа Брюса Стрелинга и Уильяма Гибсона «Машина различий», а вслед за ним – целого направления в современном искусстве, стимпанка. В основе мрачного мира этого романа лежит так и не произошедший в нашей временной линии научный прорыв: аналитическая машина ученого Чарльза Бэббиджа (прообраз компьютера) была запущена в массовое производство, стала основой могущества Британии – уже не военного, а интеллектуального.

В вымышленный мир пришли технологии паровых и вычислительных машин, а также и сама идея о том, что можно создать клон любой эпохи.

Если так хочется написать о любви прекрасного сэра и неопытной юной леди, для этого совершенно необязательно изучать быт и нравы викторианской эпохи – достаточно назвать героев сэром и леди и поселить в окутанной смогом столице империи, обладающей множеством колоний. Все началось с эльфийских князей, а пришло к пародии на викторианский роман.

Но ведь каждая историческая эпоха появлялась не сама по себе, сотворенная всемогущим Эру. Даже если верить Библии, люди были сотворены в простейшем, естественном своем виде, а уже потом они сами создавали цивилизацию, развивали ее. Каждый последующий век сменял предыдущий. Чтобы та или иная страна или вольный город стали торговым или культурным центром, требовалось сочетание множества факторов.

Не могло появиться Викторианской Англии без Елизаветинского Золотого века, без Генриха VIII, а быть может – и без эпохи римского владычества. Викторианская Англия с более легкими, свойственными скорее Франции века XVIII, нравами – это уже не Викторианская Англия.

Не стоит забывать и о немаловажном факте: профессор Джон Толкиен с мифологией, лингвистикой, историей был «на ты». Поэтому ему удалось создать настолько достоверный, яркий мир – мир со своей историей, несколькими полноценными государствами и языками – благодаря сочетанию незаурядного таланта и крепкого багажа научных знаний.

Науки питают даже драконов

Говорят, что математика – это язык вселенной. Она будет действовать одинаково и на просторах всех возможных фэнтези-вселенных.

И не одна только математика. Геология, физика, химия, биология, социология, психология – все эти науки не только могут, но в идеале и должны быть применимы к любому вымышленному миру.

Когда-то черный гений пропаганды Йозеф Геббельс сказал: «Чтобы ложь была более эффективной, на три четверти самой чудовищной лжи добавьте одну четверть правды».

Сказка, как известно, – ложь. Чтобы в фэнтези-мир поверили читатели, порой бывает достаточно нескольких достоверных деталей, за которые зацепится не только воображение, но и память, и элементарная логика.
В фэнтези главное красиво и достоверно соврать. И не путаться в показаниях – соблюдать законы собственного мира.

Одним из изумительных пособий по художественному правдоподобному вранью является книга Николая Сладкова «Планета чудес или невероятные приключения путешественника Парамона». Условно ее можно разделить на три части: вводную («Конкурс КЛС»), собственно «Планету чудес» (где рассказываются невероятные, фантастические истории о путешествиях) и «Серую тетрадь» (где невероятные истории не разоблачаются, а подтверждаются фактами из истории).
«Конкурс КЛС» – это конкурс «Кто лучше соврет». Во вранье соревнуются такие знаменитые лгуны как барон Мюнхгаузен, Тартарен из Тараскона и… советский путешественник Парамон.
Мюнхаузен рассказал небылицу из своей биографии – о приятеле, с которым невозможно было здороваться за руку, поскольку он так бил электрическим током, что людей сшибало с ног. Тартарен поведал о том, как однажды отобедал со львами за одним столом.

Обе эти истории были разоблачены жюри, как совершенная… правда. Сославшись на исследования учёных или опыт настоящих путешественников, члены жюри доказали, что все рассказанное вполне могло быть.

А третий участник конкурса Парамон рассказал, как он водил ребят на экскурсию под Ленинградом:

«В конце июня я с юннатами вышел на экскурсию в пригородный лес. Ровно в семь часов утра на востоке показалось солнце. Послышалась первая птичья песенка. <…> Вокруг цвела черёмуха, и запах её белых цветов наполнил лес. В болоте на все голоса урчали лягушки, а у берега в озерке плескались щуки: они метали икру. Домовитый ёжик спешил в свою норку, таща на колючках сочные спелые яблоки, которые он нашёл в чьём-то саду. <…> Целый день мы пробродили в лесу <…> 

Но вот солнце опустилось к горизонту и скоро скрылось за ним на западе. Домой мы вернулись только в десять часов ночи, в полной темноте».

Разумеется, внимательный взрослый читатель, как и жюри конкурса КЛС, заметил, что рассказ Парамона – это фэнтези в чистом виде. Проще говоря, вранье.

Увы! То что Парамон сделал намеренно, многие молодые авторы фэнтези делают случайно, по незнанию. Конечно, мы, живущие в нашем мире, знаем, что в июне не цветет черемуха, не созревают яблоки, а в десять часов вечера в Ленобласти светло, как днем. В фэнтези-мире поймать автора на откровенном вранье довольно трудно, но хаотичность созданного мира, его зыбкость не укроются от читателя – он подспудно будет чувствовать, что его «надувают».

Итак, какие же науки являются подспорьем при сотворении воображаемого мира?
Разумеется, в первую очередь, мифология. Качественные фэнтези и мистика всегда основаны на фольклоре. Автор должен брать за основу не талантливых или даже гениальных предшественников, а самые настоящие культурные архетипы. Если вы хотите написать эпическое фэнтези, действие которого разворачивается в вашем собственном раннем средневековье, в стране очень похожей на Англию или континентальную Европу, то надо читать не «Властелина колец», а, например, «Младшую Эдду», «Старшую Эдду», «Смерть Артура» Томаса Мэлори и прочая, и прочая… Полезно будет ознакомиться и, например, с трудом А.Я. Гуревича «Категории средневековой культуры». Но и простые сборники мифов и народных сказок тоже не помешают, хотя бы потому, что там раскрываются нравы людей прошлого, которые все же несколько отличались от современных.

История – в глобальном смысле: и история развития общественных формаций, и история изобретений. Все способы организации общества, как и способы правления, появлялись одна за другой, происходили одна из другой, эволюционировали.

Биология. Понятно, что ящер (как, впрочем, и любое другое животное) не может дышать огнем, а превращение человека в волка за считанные минуты – просто абсурд. Но знание вами повадок и рациона динозавров и крупных ящеров помогут вашему герою вырастить или приручить дракона. А такие же знания о простых европейских волках – выследить оборотня в заколдованном лесу. Знание леса тоже не помешает – чтобы случайно не сотворить рассказ Парамона на конкурсе КЛС.

География. Знания о географических зонах, их сочетании и климатических особенностях – это крепкий фундамент любого эпического фэнтези. Также стоит помнить о том, что героям требуется время, чтобы прийти из точки А в точку Б. Идут ли они пешком, едут верхом? Или им повезло, и они едут на паровом вездеходе? Если все же не на вездеходе, то чем они и лошади будут в этой местности питаться? Возвращаемся к биологии…

Но самая главная, вероятно, – психология. Достоверные, располагающие к себе, живые персонажи цепляют читателя и ведут за собой даже по самому странному и порой нелогичному миру. Не обязательно (хотя, и не повредит) изучать труды Юнга – достаточно относиться к героям как к людям, вжиться в их роли, подобно актеру. Даже в роли персонажей противоположного пола: такое точно не повредило бы авторам современной «гендерной» литературы.

Оборотная сторона медали

К сожалению, в погоне за реалистичностью некоторые авторы перегибают палку.
Возвращаясь в Средиземье, можно вспомнить Ольгу Брилеву (Чигиринскую). После «Кольца тьмы» Ника Перумова, ее дилогия «По ту сторону рассвета», пожалуй, самая знаменитая и обсуждаемая вариация на тему мира Толкиена*. «По ту сторону рассвета» – подробно расписанная история Берена и Лютиен. 

На полях виртуальных сражений и просто в словесных перепалках было сломано немало копий. Основным камнем преткновения стал не сюжет – по основным пунктам биографии героев Брилева следует Толкиену довольно точно. Однако многих поразило то, как эти биографии – эта глава истории Средиземья – поданы. Брилева в своих описаниях не просто реалистична – она предельно натуралистична. Не каждый исторический роман может похвастаться такими бытовыми и физиологическими подробностями, какими Брилева наполнила мир Толкиена.

И, хотя надо отдать автору должное – она прекрасно изучила и применила историческую матчасть, возникает вопрос: а при чем же здесь Толкиен? В чем он виноват и зачем так делать? Сторонники такой интерпретации говорят, что она привносит больше жизни. Но разве мир Средиземья не был жив и красив сам по себе? Разве не такой как есть он полюбился читателям? И, наконец, зачем же тогда фэнтези, если вымышленный мир все равно ничем не отличается от нашего?..

Хотя, с этим вопросом мы опять же ступаем на скользкую тонкую грань: между фэнтези и эскапизмом не стоит ставить знака равенства.

Иногда авторы пишут фэнтези и, особенно, темное фэнтези, чтобы воплотить в жизнь такие эпохальные и знаковые события и таких личностей, которые просто не вместятся в рамки существующей земной истории. Или чтобы прогрузить читателя в такой мир жестокости и порока, какой в нашей истории и не сыщешь.

Натуралистическое и подробное описание насилия и секса в фэнтези (в которых невооруженным взглядом видны познания автора в анатомии, физиологии, в истории пыток и казней, а также просто-напросто в суровой правде жизни), как и любой другой художественный прием в любом другом жанре литературы, должно быть обосновано. Если оно лучше раскрывает суть происходящего, характеры героев – оно нужно.

Порой так хочется пуститься в путешествие по мрачному миру Средневековья с инквизицией, войнами, чумой и остальными местными и временными достопримечательностями, а воображение не помещается в рамки реальности. 

Не секрет, что популярность «Песни льда и пламени» Джорджа Мартина отчасти кроется именно в жестоком жизнеподобии мира. Но кроме жесткости, в «Песни…» есть интересный сюжет и яркие персонажи.
В конце концов, Мартин написал свою историю с оглядкой на Войну Алой и Белой розы и на средневековую Англию, а не пересказал заново повествующую об этой же войне, но «безнадежно устаревшую» «Черную стрелу» Роберта Льюиса Стивенсона.
А что автор творит в созданном им самим, его собственном мире, – это личное дело автора.

Нарушаем?

Так насколько крепко автор фантастики и фэнтези связан путами объективной реальности? Есть ли золотая середина?
Вспомним «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта. Казалось бы, научное обоснование трещит по всем швам. Не могут существовать на одной планете описанные им существа – лилипуты, великаны, гуигнгнмы, йеху… Однако во времена Свифта уровень науки был совсем другим, а в его произведении мы имеем дело с социальной фантастикой, пародией на «рассказы путешественников», сатирой и здесь авторская цель оправдывает средства и такие чудовищные фантастические допущения.

У Свифта совершенно достоверно прописана психология, его на первый взгляд абсурдные герои вполне человечны и узнаваемы. Детали быта и жизненные моменты, которые нам встречаются, также прописаны вполне достоверно.

«Мой отец имел небольшое поместье в Ноттингемшире; я был третий из его пяти сыновей. Когда мне исполнилось четырнадцать лет, он послал меня в колледж Эмануила в Кембридже, где я пробыл три года, прилежно отдаваясь своим занятиям; однако издержки на мое содержание (хотя я получал очень скудное довольствие) были непосильны для скромного состояния отца, и поэтому меня отдали в учение к мистеру Джемсу Бетсу, выдающемуся хирургу...» – начинает свой рассказ Лемюэль Гулливер, и мы уже верим в реальность его истории.

Есть мнение, что правила существуют для того, чтобы их нарушать.

Отступать от законов науки в фэнтези автор, конечно же, может. Но он должен обязательно помнить, какова его конечная цель, ради которой он идет на то или иное фантастическое допущение.

Иногда именно это допущение и может стать «изюминкой» юного мира. Но тем внимательнее стоит подходить к этой «изюминке». ■ 

Любовь {Leo} Паршина