Едва закрыв книгу Ирвина Ялома, понимаешь, что уже пристрастился к его стилю, как наркоман, и хочется читать еще и еще. Скромный профессор Стэндфордского университета произвел настоящую революцию в научно-популярной литературе. Самые интересные произведения получаются на стыке разных областей и жанров. Ялому удалось объединить несочетаемые, казалось бы, вещи – психотерапию и литературу – и создать новый жанр «психотерапевтическая новелла». Такая новелла представляет собой художественное повествование о работе психотерапевта с пациентом, порой интригующее, как детектив, поскольку главному герою-врачу приходится заглядывать в потемки человеческой души, причем его расследование осложняется ложью и самообманом пациента и заблуждениями самого терапевта.

Работы Ирвина Ялома часто сравнивают с творчеством Оливера Сакса – так как его вклад в популяризацию психотерапии равноценен вкладу Сакса в популяризацию психиатрии. Их методы похожи – это описание и анализ работы с пациентом. В случае Сакса – это люди с различными психическими болезнями («Человек, который принял жену за шляпу», 1985).

Психотерапевтическая новелла, несомненно, философское произведение. Ялом признанно считается одним из родоначальников экзистенциальной психотерапии. Это область терапии, работающая с человеческим страданием, страхом смерти и одиночества. В новеллах Ялом отразил свой длительный опыт работы с онкобольными и их близкими.

Ценное свойство Ялома как автора – он часто выражает напрямую мораль своего повествования, но при этом избегает морализаторства. Уже из пролога становится ясно, что это тяжелое повествование, наполненное страданием, подобно самому известному и самому кровоточащему роману этого автора «Мамочка и смысл жизни» (2006). Для экзистенциалиста Ялома страдание занимает важнейшее место в жизни, он не учит, как избежать его, напротив, настаивает на его неизбежности. Читатель должен вместе с героями книги пройти через эту боль и испытать катарсис.

В прологе автор ставит нас лицом к лицу с самыми болезненными истинами любого человеческого существования: «неизбежность смерти каждого из нас и тех, кого мы любим; свобода сделать нашу жизнь такой, какой мы хотим; наше экзистенциальное одиночество; и, наконец, отсутствие какого-либо безусловного и самоочевидного смысла жизни. Какими бы мрачными ни казались эти данности, они содержат в себе семена мудрости и искупления»*.

Здесь нас ждет интересное открытие. Поначалу автор практически настроен против самого концепта любви, который в мировой культуре синонимичен счастью. По его словам, любовный аффект – это зачастую неумелая попытка человека скрыться от этих четырех беспощадных данностей.

Роман построен на историях десяти пациентов, реальные подробности которых разбавлены вымышленными. Этих персонажей объединяет то, что каждый из них пал жертвой любви, а точнее, своих иллюзий, которые считал любовью. Вот как их романтические и эротические иллюзии выступили защитным механизмом в борьбе с главным страхом каждого человека, страхом смерти: «Рассказ «В поисках сновидца» содержит уникальный взгляд изнутри на отчаянную попытку психики избежать страха смерти: среди бесконечно мрачных образов, которыми наполнены кошмары Марвина, есть один предмет, сопротивляющийся смерти и поддерживающий жизнь, – сверкающий жезл с белым наконечником, с помощью которого сновидец вступает в сексуальную дуэль со смертью.

Герои других рассказов также рассматривают сексуальный акт как талисман, предохраняющий их от слабости, старости и приближения смерти: таковы навязчивый промискуитет молодого мужчины перед лицом убивающего его рака («Если бы насилие было разрешено…») и поклонение старика пожелтевшим письмам его умершей любовницы («Не ходи крадучись»)».

Последний и главный жанр, вошедший в психотерапевтическую новеллу, знаком нам еще со Средневековья. Это исповедь. Во всех книгах Ялома пародируется образ психотерапевта, взлелеянный общественным сознанием, – всесильный и отрешенный беспристрастный судья, лишенный человеческих чувств и страстей. Психотерапевт Ялома человечен до гротеска. Он изливает душу читателю и предстает с самых неприглядных и вместе с тем естественных сторон. В романе «Лжец на кушетке» (1996) психотерапевт чуть не влюбляется в соблазняющую его пациентку, в новелле «Толстуха» из «Палача любви» признается в неприятии толстых людей, а в книге «Мамочка и смысл жизни» идет еще дальше и обнаруживает отвращение к собственной матери. При этом Ялом-автор всегда соблюдает границы и не заходит в своих откровениях слишком далеко, а ровно настолько, насколько это нужно для эффектной кульминации. А кульминацией в его произведениях, конечно, всегда становится «встреча, составляющая самую суть психотерапии, «…» заинтересованный и глубоко человечный контакт двух людей, один из которых (обычно это пациент, но не всегда) страдает больше, чем другой»*. Во время этой встречи две страдающих личности переплавляют друг друга – погруженный в губительные иллюзии пациент и не менее измученный контрпереносом (термин был введен Фрейдом в 1910 году, так в психотерапии называют бессознательные реакции, возникающие у терапевта от общения с больным) врач.

Именно реакции терапевта на пациента занимают Ялома больше всего, ведь «в каждой профессии есть область еще не достигнутого, в которой человек может совершенствоваться. У психотерапевта…это необъятное поле для самосовершенствования, которое никогда нельзя пройти до конца, на профессиональном языке называется контрпереносом»*. Таким образом, отвращение врача к толстухе из одноименной новеллы и есть пример подобной ответной эмоции. «В тот день, когда «…» я увидел, как Бетти несет свою огромную 250-фунтовую тушу к моему легкому и хрупкому офисному креслу, я понял, что мне уготовано великое испытание контрпереносом»*.На протяжении этой новеллы терапевт не столько помогает Бетти, сколько избавляется от собственного внутреннего конфликта, терзаясь муками совести. Какой бы заманчивой ни выглядела профессия терапевта в описании Ялома, она является и одной из сложнейших в мире, поскольку кроме собственных комплексов терапевт несет в себе груз чужих страданий.

И, наконец, ответ на интригующий вопрос. «Я не люблю работать с влюбленными пациентами. Быть может, из зависти – я тоже мечтаю испытать любовное очарование. Возможно, потому, что любовь и психотерапия абсолютно несовместимы. Хороший терапевт борется с темнотой и стремится к ясности, тогда как романтическая любовь расцветает в тени и увядает под пристальным взглядом. Мне ненавистно быть палачом любви»*. Таким образом, Ялом называет «палачом любви» самого себя, потому что ему ненавистно развенчивать иллюзии, которые, мучая людей, иногда делают их счастливыми.

Дело в том, что Ирвин Ялом не только теоретик, но и практик любви. Когда ему было пятнадцать лет, он встретил свою будущую жену, а сейчас известного литературоведа, специализирующегося на гендерной проблематике, Мэрилин.

Их браку уже более шестидесяти лет. Благодаря этому Ирвин как никто другой умеет отличать длительное чувство от иллюзий. А книга «Палач любви» – это именно увлекательная история человеческих заблуждений. В совместном с женой интервью журналу PSYCHOLOGIES Ялом так характеризует эти заблуждения: «…одержимый влюбленный видит перед собой не настоящего человека, а того, кто удовлетворит его потребности. Например, спасет его от страха смерти или станет средством борьбы с одиночеством. Такого рода влечение может быть очень сильным, но не может длиться долго. Оно хочет только брать и не умеет отдавать, оно замкнуто на себе и питается самим собой и потому обречено на саморазрушение. Тогда как любовь – это особое отношение между людьми, в ней нет принуждения, но много тепла и желания одаривать другого, заботиться о нем»*.

Далее в этом же интервью Ирвин и Мэрилин называют два основных отличия подлинной любви от аффекта. Любовь – это интерес к партнеру и его занятиям, поддержка во всех начинаниях. Болезненно влюбленный человек зациклен только на собственных переживаниях, как семидесятилетняя Тельма из первой новеллы цикла («Палач любви»), которая восемь лет живет только воспоминаниями о романе с психотерапевтом вдвое моложе ее. Вообще, галерея одержимых из десяти новелл Ялома – это глубоко несчастные люди, погрязшие в собственных ошибочных представлениях. Намеренно выбраны нарочито непривлекательные герои – старая поблекшая женщина, толстуха, агрессивный психопат, умирающий от рака.

Другое отличие любви от болезненной привязанности в том, что любовь развивается и меняется как любой живой организм, а болезненное влечение надолго застревает в одной фазе и не эволюционирует.  

Мы уже упомянули о том, как с помощью «любви» человек отгораживается от смерти. Когда он подобным образом спасается от одиночества, это приводит к непоправимым последствиям.

Ялом пишет о том, как страшась принять собственную естественную изоляцию, личность сливается с партнером, размывая собственные границы. Когда партнеры используют друг друга только как защитный механизм, отношения быстро исчерпывают себя, и связь распадается или приобретает патологический характер.

Саморазрушительная любовь в новеллах Ялома напоминает проблему, описанную в классическом сочинении Карен Хорни «Невротическая потребности в любви» (1936). Хорни пишет о сверхтревожности, которую люди пытаются загасить, вступая в эмоциональные и сексуальные связи в поиске духовной близости, при этом голод такой личности постоянно остается ненасыщенным. Постепенно тревога, внешне выраженная излишним поклонением объекту любви, со временем перерастает в скрытую ненависть.

«Палач любви» – мрачная книга, но в конце каждой новеллы каждому из пациентов удается прийти к гармонии с самим собой. Наиболее яркий пример одного из героев Карлоса («Если бы насилие было разрешено…»). Сначала он пугает других пациентов группы своей агрессивной грубостью и цинизмом, но перед лицом смерти постепенно смягчается. Таким образом, Ялом показывает, что пациенты бывают неизлечимы физически, но не духовно, а, значит, у каждого есть надежда. ■

Ксения Емельянова