Что такое «британская литература»?

Самый простой ответ – совокупность всех художественных текстов, произведённых на острове Великобритания и прилежащих территориях Соединённого Королевства. Однако свалку из произведений, да ещё и написанных на разных языках, нельзя назвать традицией. Многие учёные говорят об отдельных общностях – английской, шотландской, валлийской литературах. Но за время своего совместного существования они переплелись между собой настолько тесно, что многие писатели и произведения принадлежат одновременно нескольким традициям – среди них шотландцы В. Скотт и А. Конан Дойл, валлиец Дилан Томас и многие другие. Более того, писатели из соседней Ирландии, особенно во время Унии (1800-1922), нередко становились частью общего культурного поля.

Провести чёткие границы между традициями сложно, если вообще возможно. Намного интереснее понаблюдать за тем, как произведения, написанные в разных уголках Великобритании, взаимодействовали друг с другом в едином пространстве. Поэтому, на мой взгляд, уместнее говорить о «британской» литературе*.

В сознании человека, живущего по эту сторону Ла-Манша, образ английской литературы зачастую включает в себя и шотландскую, и валлийскую, и даже ирландскую традиции. Подобный подход слишком упрощает видение традиции, отсекая важные памятники, написанные на других языках (к примеру, на шотландском Инглисе, который до XVII века был отдельным языком). Некоторые явления и вовсе шли вразрез с литературным «мейнстримом» (как Аллитерационное возрождение XIV века) и сосуществовали одновременно в разных частях острова.

Как ни странно, именно географическое объединение лучше всего отражает странную взаимосвязь всех традиций Британских островов.

Туманное прошлое

В сознании читателей, живущих вне Великобритании, чаще всего развитие британской литературы начинается приблизительно с Шекспира и продолжается до сегодняшнего дня. В этой светлой, благополучной истории традиция постепенно становится частью мировой литературы. Конечно, мы все помним и про Чосера, и про «Беовульфа», но немногие знают о тёмной стороне истории британской литературы, её трагической судьбе, достойной пера самого Барда.

Первым литературным произведением на английском языке принято считать «Гимн Кэдмона», написанный в VII в. н. э. Это небольшое стихотворение, посвящённое величию христианского Бога. Конечно, оно совсем не похоже на привычные нам строки английских классиков – без подготовки текст можно принять за древнеисландское заклинание. Кэдмон не только пишет на языке, который разительно отличается от современного, но и использует другую систему стихосложения – аллитерационный стих, характерный для древнеанглийской поэзии и неиспользуемый сейчас. Однако это вовсе не помешало «Гимну» стать отправной точкой истории британской литературы, влияние которой ощущалось даже в XX веке:

аллитерационный стих прокрался в одну из самых знаменитых фэнтези-эпопей, «Властелин Колец» Дж. Толкина.

После Кэдмона английская литература начала разрастаться: появились прозаические «Англосаксонские хроники», различные аллитерационные поэмы. Около 1000 года был записан «Беовульф», аллитерационный эпос из трёх с лишним тысяч строк. Её заглавный герой справляется со всеми испытаниями судьбы, но трагически гибнет в битве с драконом. Этот текст до сих пор будоражит умы читателей и вызывает споры литературоведов. Будь традиция непрерывной, Дж. Милтону не пришлось бы создавать английский национальный эпос в «Потерянном Рае» – «Беовульф» или иная, не дошедшая до нас, эпическая поэма занимала бы его место до наших дней. Какой была бы сейчас британская литература, если бы в Битве при Гастингсе король Гарольд победил Вильгельма Завоевателя и сохранил своё государство? История не даёт нам ответа.

После нормандского завоевания письменная традиция прервалась, книги на английском языке почти не переписывались, а литература создавалась лишь на периферии. Однако именно тогда Британия и её легендарная история становится одной из главных тем европейской литературы. История кельтского вождя V-VI вв. превращается в рассказ о доблестном короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, о куртуазности и поисках Грааля.

Об Артуре писали на латыни, французском (и нормандском), немецком, итальянском, испанском языках. И, иногда, на английском, причём в редких случаях даже аллитерационным стихом. Но эти произведения были столь скудны, что британскому первопечатнику У. Кекстону уже в XV веке пришлось публиковать вместо старых и проверенных временем романов совершенно новую рукопись Т. Мэлори, основанную на французских источниках, но зато написанную на английском языке. Так появилась знаменитая книга «Смерть Артура», которая стала основой для многочисленных интерпретаций сюжета уже в Новое время. Артуриана заняла очень важное место в британской литературе, но осталась в умах потомков как часть континентальной традиции. Беовульф же, столь часто ассоциируемый с Англией, стал широко известен лишь в XIX веке.

Тем временем в конце XIV века начинает свою писательскую карьеру Джеффри Чосер, названный «отцом английской литературы». Именно он ввёл новую систему стихосложения и популяризировал поэзию на родном языке. После Чосера традиция уже не прерывалась, а через 200 лет появился У. Шекспир, ставший одним из символов Британских островов.

Как важно быть смешным

Британская литература, возможно, не снискала бы такой популярности по всему миру без одной отличительной особенности – английского юмора. Он ассоциируется с Соединённым Королевством ничуть не меньше, чем пятичасовой чай или двухэтажные лондонские автобусы. А британские писатели не обманывают наших ожиданий, наполняя произведения шутками и остротами.

Больше всего британцы любят смеяться над самими собой. Иногда над соотечественниками подтрунивают дружелюбно, как это делают Дж. Остин или Ч. Диккенс. Дж. Толкин, к примеру, в начале первого тома «Властелина колец» (1956) описывает хоббитов, в которых легко угадываются типичные англичане. Неудивительно, что именно с ними связаны комические моменты во всей эпопее. Однако на протяжении всей истории британской литературы была и другая традиция – жестокая и едкая английская сатира.

Она начинается с довольно безобидного изображения парламентских дебатов в виде птичьего гомона в «Птичьем парламенте» Чосера XIV века. Его дело продолжает и развивает Джон Донн в своём цикле «Сатиры» (1590-е), а своего расцвета сатира достигает в XVIII веке. Британское общество при этом вовсе не было дружелюбно настроено по отношению к писателям, бичующим пороки общества. А. Поупу угрожали физической расправой за то, что в «Дунсиаде» (1743) он высмеивал своих современников, называя их настоящими именами. И попали туда не только политики, но и собратья по перу, которых поэт считал недостойными своего ремесла. Доставалось от жертв насмешки и У. Теккерею за «Книгу снобов, написанную одним из них» (1847). Писатель выводит в очерках о разного рода «снобах» английское общество того времени, беспощадно высмеивая все социальные группы, с которыми сталкивался в своей жизни. Публика отнеслась к книге весьма прохладно. Но Теккерей не изменил своей манере и продолжил высмеивать не только реальных людей, но и основных персонажей своего знаменитого романа «Ярмарка Тщеславия» (1847). Он иронизирует над Эмилией и Джорджем даже в самый трагический момент – когда Джордж уходит на фронт. Но это никак не сказывается на сочувственном отношении Теккерея к изображаемым персонажам.

Самая мрачная и едкая сатира на британское общество появляется в XX веке. Дж. Оруэлл наполняет роман «1984» отсылками к современной ему Британии вовсе не в пользу последней. В конце столетия появляется «Англия, Англия» (1999) Дж. Барнса, которая высмеивает английскую идентичность и показывает деградацию страны, лишённой узнаваемых «символов» английскости и потока туристов. За это Барнса, однако, не осудили, а книгу номинировали на Букеровскую премию – в лучших традициях английской иронии.

Ещё один излюбленный объект шуток для писателей – английский язык и манера речи. Игра слов, логические парадоксы и стилевые несоответствия привлекали британских писателей от Дж. Остин через О. Уайльда до Т. Стоппарда.

Одним из воплощений острословия стала «Алиса в Стране чудес» Л. Кэролла (1865). Здесь автор пошёл дальше и показал миру традицию нонсенса, в котором комическое начало рождается в логических несоответствиях, приводящих к бессмыслице. Автор будто подтрунивает над читателями, заставляя искать смысл, где его нет.

Посмеяться над теми, кто держит книгу в руках, любил и Лоренс Стерн. Своё «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» (1768) он буквально обрывает на полуслове, оставляя нас гадать, чем же закончится очередное приключение рассказчика. Стерн обманывает читательские ожидания, да так, что после прочтения вы, как персонаж комедии, недоумённо перечитываете последнюю страницу, пытаясь понять происходящее. А Стерн будто бы подглядывает за вами и улыбается, довольный, что ему удался подобный трюк.

Комическое начало делает британскую литературу особенно притягательной. Без шуток и иронии романы Диккенса вряд ли снискали бы ему такую славу. А «Трое в лодке, не считая собаки» (1889) Дж. К. Джерома и романы П. Г. Вудхауза о Вустере наглядно показывают, как важно быть смешным.

Лицом к лицу

В любой литературной традиции есть авторы, важные для неё самой, и авторы, которые представляют её в глазах читателей по всему миру. Для русской литературы, из классиков, на первом месте «внутри» стоит А. С. Пушкин, в то время как в мировом масштабе влиятельнее оказываются Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой и А. П. Чехов.

В Британии ситуация иная. Оба «рейтинга» возглавляет У. Шекспир, безоговорочно признанный самым важным автором своей традиции. А вот следующие «места» отличаются разительно. Если попросить жителей Соединённого Королевства назвать двух величайших поэтов английского романтизма, они, скорее всего, назовут У. Вордсворта и С. Т. Кольриджа. Может быть, вспомнят Дж. Китса или У. Блейка. Если тот же вопрос задать жителю континентальной Европы (включая Россию, конечно же), ответ будет содержать имена Дж. Г. Байрона и П. Шелли. Возможные вариации останутся теми же. Дело в том, что в Великобритании XIX века говорить о Байроне в приличном обществе было неуместным. Во Франции, вместе с тем, Стендаль использовал цитаты из стихотворений Байрона для знаменитого романа «Красное и чёрное» (1830), в России А. С. Пушкин пишет «Подражание Байрону» (1820) и ссылается на «Паломничество Чайльд-Гарольда» (1818) в романе «Евгений Онегин» (1831). Впоследствии столь разительное несоответствие сгладилось (сейчас в Британии даже есть Байроновское общество), но общий расклад остался тем же. Основной причиной известности романтика-бунтаря за рубежом то, что его стихи якобы выглядят в переводе лучше, чем в оригинале. Однако это не объясняет сходную ситуацию с его другом, П. Шелли, автором «Освобождённого Прометея» (1820). Другие указывают на активность Байрона и Шелли в Европе после того, как их выгнали из страны. В любом случае, «представляют» английскую романтическую поэзию XIX века совсем не те, кого бы выбрали сами британцы.

Следующим в списке стоит писатель, ставший воплощением «английскости» за рубежом. Остроумие, тонкое чувство юмора, эксцентричность, выверенный слог и образцовый дендизм – всё это соединяет в себе и своих текстах О. Уайльд. Проблема состоит в том, что Уайльд – ирландец. Он родился в Дублине, а умер в Париже, был осуждён в Лондоне и вынужден в конце жизни отправиться на континент. Теоретически, писатель должен принадлежать иной литературной традиции, стоять рядом с Дж. Джойсом и У. Б. Йейтсом. Но можем ли мы с вами представить британскую, да и английскую, литературу без О. Уайльда?

Великобритания, казалось бы, с лёгкостью могла выбрать своих «послов» на литературном поприще из обширного списка классиков, но ей не давали и не дают этого сделать до сих пор. Хотя сейчас, возможно, британцы уже не так категоричны. Один из самых известных английских драматургов, Том Стоппард, родом из Чехословакии, изначально учил английский как иностранный, а в Соединённое Королевство приехал в 9 лет. И это вовсе не мешает ему играть со словами и смыслами, «представляя» британскую литературу на театральных сценах по всему миру.

* * *

Британская литература, при всей своей географической цельности, вовсе не является монолитом. В зависимости от того, какие произведения и из какого временного промежутка вам знакомы, облик британской литературы может меняться до неузнаваемости. Английский юмор может повернуться своей мрачной стороной, а поистине «английские» авторы оказаться иммигрантами или диссидентами. Поэтому составлять для себя облик британской литературы нужно тщательно и осторожно. И уж точно не доверять это самим британцам. ■

Эльнара Ахмедова