Открывать для себя современных авторов занятие увлекательное, но и в то же время рискованное. В бесконечном информационном шуме, где главная цель продать, а не посоветовать, очень легко обмануться и за размашистыми дифирамбами не увидеть обычную пустышку.

И тогда идешь на крайние меры, обращаясь за советом к литературным премиям. Так я познакомился с прозой молодой писательницы и сценаристки – Евгении Некрасовой. Широкому кругу читателей она стала известна в 2017 году, став обладательницей премии «Лицей» за сборник рассказов «Несчастливая Москва». Не заставив долго ждать, уже в 2018 году она укрепила свою репутацию в качестве прозаика, издав дебютный роман «Калечина-малечина», который в том же году попал в шорт-лист НОСа и уверенно держится в коротком списке «Национального бестселлера» сезона 2019 года. В своих текстах она смешивает элементы магического реализма и фольклора, уделяя особое внимание языковым экспериментам. К сожалению, роману такие смелые эксперименты не пошли на пользу.

Осторожно, возможны спойлеры!

Впрочем, романом его можно назвать с большой оговоркой. Скорее это добротная повесть. В центре внимания – десятилетняя девочка Катя из маленького провинциального городка, чья жизнь, говоря ее же словами, «катится-колошматиться». В школе ей приходится терпеть издевательства не только от одноклассников, но и от учительницы. А тут еще и скучные уроки портят жизнь: то стихотворения в столбик не складываются, то контрольная по математике вырастает дремучим частоколом и сопротивляется пониманию, то и вовсе от нее требуют связать варежки, про которые она напрочь забыла. И как закономерный итог всех ее школьных неурядиц – нависшая угроза перевода в школу для отсталых детей. Куда же всё это время смотрели Катины родители? Да, собственно, только в дневник по вечерам, не забыв отцовским криком напомнить девочке, насколько та тупая и только позорит семью. И по большому счету, они проявляли удивительное безразличие к жизни и воспитанию ребенка. Рано утром уезжали на работу, а возвращаясь домой поздно вечером, уставшая мать ограничивалась приготовлением ужина и заплетением девочке косы (которая к утру непременно покроется колтунами и «петухами»). И эти два мира, между которыми «колошматится» Катя в итоге доводят ее до попытки свести счеты с жизнью. Но тут-то и вступает в игру фольклорно бытовая, живущая за плитой, кикимора. Существо спасает девочку и вместе они пытаются исправить безрадостные Катины будни.

Евгения Некрасова поднимает в романе сразу несколько «актуальных» тем. Здесь вам и издевательства в школе, и проблемы воспитания, и даже педофилия. Всё это она прогоняет через призму искаженного детского восприятия и выдает на суд читателя. А суд читает, что-то себе помечает на полях, перелистывает последнюю страницу и выносит вердикт: «не верю!»

Поверить в происходящее действительно непросто. Тема травли в школе раскрывается примитивно и выглядит фальшиво. Всё происходящее мы видим глазами третьеклассницы Кати, которая изо дня в день плетется в школу с предчувствием очередных неприятностей. И действительно, неудачное выступление у доски сопровождается всеобщими насмешками и колом в дневнике. А на перемене коллекция неприятностей пополняется еще и ссорой с подругой. Дима Сомов (так автор бесхитростно отсылает нас к повести В. Железникова «Чучело») при любом удачном случае называет Катю «дебилкой». Что ж, не слишком оригинально, зато честно. Чем больше мы узнаём деталей о главной героине, тем сильнее приходит осознание, что Катя не столько жертва травли, сколько результат безалаберности родителей. Она до крайности ленива и, вернувшись после школы, может весь день просидеть на диване, или просто бесцельно шататься по квартире. Она любит ночь, потому что в это время можно делать всё, что угодно, то есть – ничего. Учиться Катя тоже не может отчасти из-за лени, отчасти из-за неумения на чем-либо концентрироваться. Так у нее проходят половина уроков: «мастерили примеры по математике <…> Катя слышала, вместо учительских объяснений в голове гул». Все попытки отправить девочку в кружки та благополучно провалила из-за нежелания оставаться после уроков и иметь дело с людьми. О боязни многолюдных мест она признается и Ларе, объясняя, что у нее «сразу сбегают силы, роняются мысли, а в голове больно стучит». Наконец, возникают и сомнения о ее умственных способностях, когда Лара резонно высмеивает подругу за незнание, что стихотворения пишутся в столбик. Как итог, сопереживать Кате невозможно, она вызывает брезгливое чувство раздражения. И когда классная грозится перевести ее в школу «на Савушкина» для отсталых детей – это не выглядит как катастрофа, вероятно, ей там было бы действительно лучше.

Если образ главной героини получился более-менее живым, хоть и шероховатым, временами озадачивающим читателя, то второстепенные персонажи представлены в виде пассивных картонок, которых автор разбросал по роману исключительно для того, чтобы действие куда-то развивалось. Родители Кати схематичны. О матери мы знаем только то, что она часто меняет работу, а вернувшись домой, идет готовить ужин. Ее функция в романе сводится к расчесыванию дочки и противопоставлению деспотичному отцу. Он же является олицетворением зла, несмотря на попытку показать его положительную сторону в сцене, где он делает с девочкой уроки. Остальные персонажи и вовсе выглядят как коллекция ярлыков: богатая лицемерная подруга, прожжённая злая учительница, задиристый альфа-самец Сомов со своей свитой «подсомовцев», мужлан-педофил дядя Юра. Интересно, что все мужские персонажи (кроме, пожалуй, Бобрика) у Евгении Некрасовой имеют явную негативную окраску. Отец монстр, и как выясняется в эпилоге, именно он был источников всех проблем в семье. Катя видит в Сомове своего главного врага. Дядя Юра в тельняшке внезапно оборачивается любителем маленьких девочек. Характерным зеркальным эпизодом являются и сцены с деньгами. Девочка с кикиморой не могут заплатить за себя в автобусе, так как кошелек был утерян. Их выручает добродушная «женщина с хвостиком», которая оплачивает их проезд. Чуть позже сцена с покупкой билетов повторяется уже на пироне. Катя просит купить билет на поезд «всего на четыре остановки», объясняя ситуацию с потерей кошелька. Однако мужчина отказывается, неистово покрывая их нецензурной бранью и гонит прочь.

А где же кикимора, спросите вы? Столько восторженных отзывов об участии этого фольклорного персонажа в романе. Но на деле писать о ней особо-то и нечего. Этот герой, который намеками и мелкими шалостями проявляется еще в начале, нужен роману как собаке пятая лапа, или если угодно, рояль в кустах.

Стоит отдать должное автору, внешность кикиморы, ее характер и повадки переданы красиво. Появляясь в романе, она приковывает к себе внимание читателя. Но, к сожалению, дальнейшего развития союз Кати с кикиморой не получает. Невероятно затянутая сцена с беготней по квартире за существом, а потом еще более утомляющий момент с ее переодеванием навевают скуку. С появлением кикиморы всё ждешь, когда же начнутся обещанные в аннотации опасные и жестокие приключения. Ожидаешь, что Катя сейчас воспрянет духом, вспомнит все былые обиды и… И ничего не меняется. Как «катилась» Катя раньше, так она и «колошматиться» во второй части романа. Но как же Сомов, которого девочка толкнула под машину? На деле это было лишь инстинктивное действие, ничем не отличающееся от сцены, когда Катя со злости ударила подругу по рукам и разбила телефон. Сама кикимора проявляла себя исключительно в безвыходных ситуациях. Нет денег на проезд, а кикимора оказывается их украла в автобусе (вы не сможете найти момент, когда она это сделала). Дядя Юра начал приставать к девочке, да та и не сопротивлялась. Кикимора и тут ударом по голове решает все проблемы. А потом ее благополучно выводят из сюжета, оставляя читателя со стойким ощущением обмана.

Роман выстроен очень неровно и рассыпается на три плохо связанные друг с другом части. В первой половине книги автор пытается выстроить атмосферу одиночества и безысходности, временами добавляя мистические элементы (кто-то смешал крупы на кухне, распорол накануне связанные варежки), которые иногда заставляют сомневаться в психическом здоровье девочки. И вот история доходит до кульминации, Катя включает конфорки и ложится, чтобы встретить свою смерть. Но тут появляется кикимора, спасает несчастную девочку и начинается блеклое рваное повествование. Затянутые бытовые сцены сменяются чередой бессмысленных эпизодов перемещений из точки А в точку Б. Повествование делает новый виток по спирали, во многом повторяя первую часть на куда более сниженном эмоциональном и сюжетом уровне. Катя всё такая же ленивая, инфантильная девочка, мотивирующая свои поступки на уровне детей дошкольного возраста. И вот финал, повторяющий конец условной первой половины романа: она вновь запирается на кухне и свешивается в открытое окно. Возможно, на этом и стоило остановиться, но Евгения Некрасова пошла дальше и вставила приторно счастливый и абсолютно растерявший остатки логики, эпилог. Мама бросает монстра-отца и увозит Катю на юг, где всем стало так хорошо. Она мигом превращается из равнодушной кухарки в умную и заботливую подругу. И сама Катя чудесным образом избавляется от своей рассеянности, лени и явных психических проблем. Меж тем злодеи получают по заслугам: учительница сильно заболевает, Сомов внезапно «увлёкается астронавтикой», а подруга-лицемерка так и не отходит от встречи с кикиморой и переживает постоянные «приступы». Создается впечатление, что автор просто устал писать роман, подав читателю сумбурный сказочно-абсурдный хэппи энд.

Отдельно стоит сказать про язык, которым написана «Калечина-малечина». Повествование в романе ведется с точки зрения Кати и автор старалась передать детский взгляд на мир не только в сюжете, но и в языке. Всех людей девочка делит на «невыросших», то есть детей, и «выросших» - взрослых. Иногда она путается в определениях и появляются «пожилые невыросшие». Подменяются и названия городов в представлении Кати. Так, провинциальные городки вроде того, где живет главная героиня, она называет «лилипутскими», а крупные – «гулливерскими». Евгения Некрасова к преобразованию языка подошла основательно и методично подменяет большинство явлений и предметов, исковерканными взглядом героини словами. В итоге текст становится перенасыщен странными метафорами, словечками, искаженными до такой степени, что начинает напоминать голову Кати. Глаз спотыкается о, торчащих петухами, «невыросших», учительницу, которая «выхрипнула» словосочетание, а девочка тем временем «вглядывалась в деревяху» (то есть классную доску). Застревают колтунами такие фразы, как «водопаднул слив <…> и шаги ушли». К середине романа вся эта словесная каша превращается в давящий гул в голове. И всё бы ничего, скажем мы, ведь Катя еще ребенок. Но на самом деле ни дети (тем более к 10 годам), ни взрослые так не говорят. В результате языковые средства, которыми передается взгляд девочки на мир – еще одно очко в пользу психических отклонений главной героини. Иногда писательница забывает о языковых трансформациях и читать текст становится легко и приятно. Странным и неуместным в романе выглядит одно единственное матерное слово, на котором автор особо акцентирует внимание проходящей мимо девочки. Хотя в другой ситуации, с мужчиной на перроне, Евгения Некрасова мастерски искажает острое словечко в сознании ребенка и превращает его в яркое «ухребывайте». Подобная непоследовательность вызывает лишь мысль о желании получить плашку «содержит нецензурную брань» на обложке.

В эпилоге нам мимолетно рассказывают о расследовании событий, в которых была замешана Катя и кикимора. Опрашивая свидетелей, все как один говорили, что не помнят, кто был в тот день с девочкой. Сомов и другие дети неохотно вспоминали, что вроде и видели с ней ребенка, или низенькую старушку. Но потом как-то всё забылось, стерлось из памяти и уже никто о кикиморе не вспоминал. Этот момент очень хорошо описывает и впечатления от книги. Прочитав роман, уже на следующий день детали начинают размываться, впечатления блекнут и стираются из памяти. Оставляя после себя лишь скудное послевкусие о том, что был роман, который «катится-колошматиться». Советовать его кому-либо не стану, лучше еще раз перечитайте «Чучело». ■

Алексей Рожков