Еда в «Алисе» - яркий пример тех самых парадоксов.  Начнем со Страны Чудес. Уже на первых страницах Алиса видит пузырек «Выпей меня». Сначала она размышляет, что точно не стоило бы пить, если бы на пузырьке было написано «яд», но не написано же!  Она пьет и узнает, что у напитка 5 разных вкусов: вишневый  пирог  с  кремом,  ананас, жареную  индейку,  сливочную помадку и горячие гренки с маслом» (Здесь и далее пер. Н. М. Демуровой)*. Совмещение несовместимого по неведомым принципам – один из главных принципов повествования в обеих «Алисах». 

Ну и постоянные изменения Алисы – пример инверсии, так любимой Кэроллом. Она же возникает в «Едят ли кошки мошек? Едят ли мошки кошек?», большом щенке и маленькой Алисе рядом с грибом, и, собственно, стороны одного гриба – это тоже инверсия. Но, конечно, тема инверсии полнее раскрывается в «Зазеркалье». В частности, Алиса думает о зазеркальном молоке. Самое интересное, что через несколько лет после публикации «Зазеркалья» химики действительно нашли подтверждение тому, что органические вещества ассиметричны. Помимо всего прочего, будь зазеркальное молоко правдой, структура тоже подверглась бы инверсии, а Алиса из нашего мира не смогла бы его выпить. Книги Кэролла стали одной из причин интереса к научным аспектам инверсии, а также философского осмысления левого и правого.

Кроме того, еда – признак необычности этого места. Не в последнюю очередь из-за кексиков и пузырьков Алиса проникается постоянными изменениями, и, как только ей кажется, что все становится обычным, она расстраивается. «Алиса успела привыкнуть к тому, что вокруг происходит одно только удивительное; ей показалось скучно и глупо, что жизнь опять пошла по-обычному». Обычная еда тоже возникает в Стране Чудес, но в необычном виде: Алиса раздает конфетки всем победившим в беге по кругу. Интересно, что местным обитателям не очень удобно есть их: кому-то слишком мало, кто-то поперхнулся, кому-то клюв мешает. Обитателям разных миров сложно приспособиться к еде друг друга. Если жителям Страны Чудес просто неудобно, то Алиса постоянно чувствует себя не собой, то вырастая, то уменьшаясь. Медики даже назвали в честь Алисы галлюцинации, появляющиеся при мигрени (Кэролл страдал мигренями, и так они отдали ему должное).

Еда выступает модификатором не только внешнего, но и внутреннего состояния, о чем Алиса задумывается во время второй встречи с Герцогиней. Первая, напомним, происходит на кухне, где Кухарка готовит суп с перцем, а Герцогиня орет. У Королевы же Герцогиня мила и по-своему обходительна. Заметим, что сам Кэролл не подразумевал игру слов, это уже заслуга Демуровой. В оригинале фраза звучит так: «May be it’s always pepper that makes people hot-tempered <…> and vinegar that makes them sour – and camomile that makes them bitter – and – and barley-sugar and such things that make children sweet-tempered. I only wish people knew that: then they wouldn’t be so stingy about…». Демурова же сделала фразу более наглядной: «От перца, верно, и начинают всем перечить...<…> – От  уксуса – куксятся, – продолжала она задумчиво, – от горчицы – огорчаются, от лука – лукавят, от вина – винятся, а от сдобы – добреют. Как жалко, что никто об этом не знает... Все было бы так просто. Ели бы сдобу – и добрели!».

Одна из самых больших сцен в «Стране Чудес», связанных с едой, конечно – сцена Безумного Чаепития.

Участники – Мартовский Заяц, Шляпник (оба сумасшедшие) и Соня с Алисой. Алисе  говорят, что мест нет, хотя места за столом больше, чем достаточно, предлагают несуществующее вино и смазывают часы сливочным маслом. Алиса возмущается бестактностью, хотя сама села за стол без приглашения, но дальше диалог переходит на более интересные темы. Сравнительно недавно обе книги об Алисе анализировали с точки зрения феминистического дискурса, в котором еду сравнивают с желанием, в том числе и сексуальным. К примеру, Карина Гарланд предполагает, что в тексте Кэрролла еда воплощает женское начало и связанные с ним опасность и власть. Нельзя сказать, что у такой трактовки нет права на существование, но кажется, что авторы чересчур увлекаются злободневными темами.

Пироги возникают и в сцене суда: якобы, их украл Валет. Хотя предмет кражи присутствует там же, никому это не мешает выяснять, кто же виноват и что со всем этим делать. Как и в «Зазеркалье» позднее, Алиса сердится и просыпается.

Еда в Зазеркалье в основном символична: яйцо Шалтай-Болтай, шлем в виде сахарной головы и пр. Если местные жители и едят, то тоже зазеркально: сначала знакомятся с едой, а поесть, собственно, не дают, потому что невежливо бросаться с ножом на Пудинг, с которым вас только познакомили. Собственно, сценой фантасмагорического пира и заканчивается приключение Алисы в Зазеркалье. Белая Королева исчезает в суповой миске, а ее трон занимает Бараний Бок, что и переполняет чашу терпения Алисы. Она начинает трясти Черную Королеву, а заканчивает – собственную кошку, которая славилась искусством ловить мышей.

Кэролл достаточно много пишет о еде, хотя она далеко не всегда призвана накормить героев. Часто она меняет их, физически и морально, показывает разницу между нашим миром и миром абсурда. Еда – предмет разговоров и споров, иногда даже доходит до суда. Еда влияет на настроение героев (Королеве явно не помешала бы вкусная сдоба), но голода и насыщения в книгах нет. Возможно, Кэрролл сознательно отказывается от этого, чтобы отдалить Алису от типичных детских героев викторианской литературы. Алиса не страдающая бедняжка, которая в трудностях закаляется и становится настоящей героиней. Она в меру любопытна, шаловлива, хорошо воспитана и эти миры – плод  ее фантазии (если забыть про автора). Да, она взрослеет, превращается в Королеву, но все это происходит легко и играючи. Так что еда здесь не символ благополучия и сытости, а еще одно средство поиграть с читателем и героями. ■

Мария Дубкова