И самая страшная мысль, которая может пронзать читателя, что эти ужасные существа способны оказывать воздействие на человеческие души, подчинять их себе, изменять в угодную им сторону, делать проводниками своей воли.
Мы обнаружили, что вы используете Adblock. Мы знаем, как для вас важно иметь беспрепятственный доступ к знаниям - поэтому ради поддержания сайта мы оставляем только ненавязчивую рекламу. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.
Как отключить: Инструкция
Американская литература ужасов («horror”) в некотором смысле напоминает произведения писателей-романтиков. В ней также задается, что где-то в ином измерении есть другой мир. И этот мир может негативно влиять на наш. Если европейская литература ужасов в двадцатом веке стремилась показать, как нечто непостижимое происходит в отдельно взятом человеке (этот подход отразился, например, в книге Густава Майринка «Голем»), то Американскую литературу отличала масштабность. Нечто мистическое и непонятное оказывает влияние на судьбу если не всего человечества, то, как минимум, большой его части.
«Все мои рассказы основаны на единой фундаментальной предпосылке: человеческие законы, интересы и эмоции не имеют ни малейшей ценности в космическом континууме», - скажет в одном из своих интервью основатель американского жанра хоррор, писатель Говард Лавкрафт. Эта мысль может напугать, но в то же время завлечь идеей возможности взаимодействия с чем-то могущественным и неподвластным. Однако на протяжении всех своих рассказов Говард Лавкрафт показывает, что «древние существа“ следуют своей логике и встречи с ними для человека губительны зачастую одним своим фактом. Это можно увидеть, например, в рассказе «Зов Ктулху», где древнее чудовище съедает матросов и доводит людей до беспамятства, являясь им во снах.
И самая страшная мысль, которая может пронзать читателя, что эти ужасные существа способны оказывать воздействие на человеческие души, подчинять их себе, изменять в угодную им сторону, делать проводниками своей воли.
Говард Лавкрафт в своем эссе «Сверхъестественный ужас в литературе» указывает на два вида ужаса: обыкновенный земной ужас (наши будничные опасения, такие как опоздать на работу) и ужас космический (возникающий перед сверхъестественным и непостижимым). Боязнь неизвестных существ, непонятно откуда прилетевших на Землю, и является основанием ужаса космического. "Страх - самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх - страх неведомого", - пишет в 1927-ом году в этом эссе Лавкрафт.
К тому же самому «страху неизвестного» приходит Стивен Кинг во многих своих романах - «Сиянии», «Темной башне», «Оно». Стивен Кинг во многом вдохновлялся рассказами Лавкрафта, особенно когда писал «Оно», что делает уместным сопоставление далее прежде всего «Зова Ктулху» с «Оно». Стивена Кинга в значительной степени можно считать продолжателем традиции Лавкрафта.
Только если у Лавкрафта монстры — это, как правило, нечто потустороннее, из другого мира, то у Стивена Кинга они в тоже время обязательно тесно связаны с героями и воплощают в себе те или иные черты героям присущие или несут за собой отпечаток тайных страхов. Так, некоторые герои «Оно» полагают клоуна Пеннивайза воплощением города Дери. Являясь к героям, монстры уже знают про них все, как знает Оно имена всех жителей, как умеет Оно принимать те личины, которые больше всего страшат детей.
У существ, описываемых как Стивеном Кингом, так и Лавкрафтом, есть и такие личины, которые внешне могут показаться безобидными: совершенно нестрашный клоун, нечто кальмарообразное (Ктулху). Что же больше всего пугает и героев, и сопереживающих им читателей? Не их облик и даже не то, что эти существа убивают главных героев физически. Они каким-то образом могут входить в сны или принимать лики кошмаров. Это указывает на их возможную связь с людьми на особом психическом уровне. И самая страшная мысль, которая может пронзать читателя, что эти ужасные существа способны оказывать воздействие на человеческие души, подчинять их себе, изменять в угодную им сторону, делать проводниками своей воли.
Откуда же писатель берет этих неведомых космических существ, чем вдохновляется? Стивен Кинг утверждал, что черпал свое вдохновение часто в фольклоре и задумка романа «Оно» родилась во время одной из прогулок – изначально он планировал показать тролля, живущего под мостом. Про Лавкрафта же известно, что с детства его мучили кошмары и, например, рассказ «Дагон» был полностью написан по мотивам сна. Тема сна находит свое отражение и в «Зове Ктулху». Особенно чувствительные люди видят огромные города, которые когда-то стояли на Земле еще до появления человечества. Сон Лавкрафтом мыслится как особое состояние, в котором человек способен контактировать с другими существами, не имеющими физической формы, или просто с сознаниями могущественных существ. В рассказе «По ту сторону сна» человек, засыпая, видит переговаривающиеся между собой светящимиеся тела, одно из которых — его душа.. О подобном пишет Стивен Кинг в «Сиянии», где главный герой, маленький мальчик, узнает, что может «сиять», то есть, наделен особой ментальной силой, которая есть не у всех людей. Примечательно, что «Сияние» было написано Стивеном Кингом по мотивам сна.
Яркий свет также часто характеризует монстров.
Так, Стивен Кинг в «Оно» пишет, что у чудовища люди замечали пылающий желтый взгляд или холодный серебряный свет, исходящий из зрачков. В «Зове Ктулху» этого нет, но есть в некоторых других рассказах Лавкрафта, таких как «Затаившийся страх». Там было и чудище, живущее в туннеле с необыкновенно яркими глазами.
Итак, получается, что монстры и люди, которые с ними контактируют и оказываются в опасности, неожиданно могут иметь общие черты. В рассказе Лавкрафта «По ту сторону сна» доказывается, что понять цели некоего сверхъестественного существа способны люди с особого рода космическими душами, и только они могут перенести это взаимодействие и не сойти с ума.
Получается, что воздействию сверхъестественного подвергаются не все, и воздействие это может быть разным. Особенно ярко это видно в рассказе «Ктулху».
Там есть герои, на которых монстр воздействует ментально, люди с тонкой психической организацией, видящие сны, есть те, кого эти сны интересуют, есть осознанные проводники воли Ктулху — жрецы африканских племен и, наконец, есть непосредственно контактирующие с Ктулху, увидевшие его физическую оболочку матросы. В «Оно» Стивена Кинга взаимодействие с людьми устроено похоже: есть жертвы чудовища, потенциальные жертвы чудовища, те, кто о чудовище слышит, но сам с ним не соприкасается, и те, кто оказывается носителем воли монстра. Однако существенная разница восприятия заключается в выборе главного героя:
у Лавкрафта это тот, кто чудовищем интересуется, но сам в контакт с ним не вступает, тогда как в центре внимания Стивена Кинга потенциальные жертвы чудовища, делающие все, чтобы не умереть от рук Оно.
«Воплощение вселенской мерзости спит в глубине, ожидая своего часа, а смрад гниения расползается над гибнущими городами людей», – писал в Зове Ктулху Лавкрафт и это ожидание чудища также является общей чертой. Как доподлинно известно, что Ктулху не проснется окончательно, пока звезды не встанут в один ряд, так и про «Оно» однажды героям становится ясно, что охотится Оно не всегда, но только каждые 27 лет. Сверхъестественные существа отличаются от людей своими фазами активности и только в период его активной фазы воздействие разрушительно.
Есть еще нечто, что объединяет рассказы «Оно» и «Зов Ктулху» - это образ воды. Вода выступает чем-то вроде границы, которая отделяет мир людей от некоего другого мира. Страшное «Оно» живет в глубине канализации. Ктулху обитает на затерянном острове.
Не столь очевидным является идея щупалец. Если в «Оно» чудовище использует как марионеток оболочки умерших, в которых себя воплощает, то в рассказе «Зов Ктулху» не случайно упоминается такая примечательная черта монстра, как щупальца. В другом рассказе Лавкрафта «Затаившийся страх» у главного героя, когда он видит туннели, по которым перебираются монстры, возникает ощущение, что тоннели эти являются щупальцами единого организма, центр которого находится в старом доме. В целом разными средствами создается один образ пугающего — это нечто, имеющее материальное воплощение и обитающее на узком участке, своей территории, но захватывающее своими ментальными лапами большое пространство, где обитают люди. Эта идея, как ни странно, прослеживается и в произведении русского классика Н. В. Гоголя «Вий», где одно жуткое существо подчиняло себе целый хутор и, действуя через ведьм и упырей, стремилось сломить рассудок главного героя.
В целом разными средствами создается один образ пугающего — это нечто, имеющее материальное воплощение и обитающее на узком участке, своей территории, но захватывающее своими ментальными лапами большое пространство, где обитают люди.
Что нужно существу от людей? Жуткое «Оно» утверждает, что питается страхом и особенно любит детский страх. Цели Ктулху гораздо страшнее — вернуть свою власть над миром. «Оно» никакой власти не добивается, так как уже чувствует себя полновластной силой в городе.
Однако, если бы все это было задано и четко оговаривалось с самого начала, то horror не производил бы должного эффекта. Потому что «пугающее» во многом возникает не только из-за специфических черт монстра или особенностей его взаимодействия с людьми, но и во многом из-за правильным образом составленного сюжета. Сюжет и «Ктулху», и «Оно» оказывается очень похожим на детективный. Все усилия героев уходят на то, чтобы разобраться, что же именно с ними контактирует. И если у Стивена Кинга героям необходимо узнать как можно лучше природу «Оно» для того, чтобы сразиться в итоге с монстром, то в случае с Лавкрафтом, разобравшись, герой пассивно сдается, когда выясняет, в чем дело, и пасует перед судьбой. Большую часть ужаса создает тот факт, что в течении большей части книги герой имеет дело с чем-то незнакомым, логика которого ему неясна.
В конце же, когда читатель более-менее узнает всю правду о происходящем, его страшит уже не неизвестное, а цели неизвестного, которые могут помешать человеку, столкнувшемуся с ужасным, жить дальше своей мирной, спокойной жизнью. Получается, когда мы сопереживаем главным героям, нас не столько пугают монстры, сколько то, что из-за этих монстров распадается сформировавшаяся модель мира, Мы видим, что место, которое мы хотим в нем себе отводить, отличается от того, которое может ждать нас на самом деле.
Прослеживается и поучительный момент в американских хоррорах. И «Зов Ктулху», и «Оно», и «Затаившийся страх» наглядно показывают, как человек может не быть «хозяином своей судьбы» и тогда его разумом начинает распоряжаться нечто. Однако, если человек действует не сам по себе, но в интересах какого-то человеческого коллектива, ему удается и самому выжить, и сохранить этот человеческий коллектив.
Это показывает история главных героев из «Оно», которые держались друг за друга и верили, что вместе освободят свой город от чудовища, это показывает и история моряков, которые поспешили уплыть, когда поняли, что из глубин грозится выйти нечто человеку неподвластное. «Ктулху» и «Оно» одинаково страшат нас своей возможной властью над умами, тогда как в виде литературных героев эти бессмертные имманентные сущности уже давно ее обрели. ■
Алёна Подошвина
Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите CTRL+ENTER