Мы Вконтакте Мы в Facebook

Мы обнаружили, что вы используете Adblock. Мы знаем, как для вас важно иметь беспрепятственный доступ к знаниям - поэтому ради поддержания сайта мы оставляем только ненавязчивую рекламу. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.

Как отключить: Инструкция

Описание к картинке

Меню

Рубрика Жанр номера

СТАТЬЯНовелла

«Определить – значит, ограничить». Эти слова в равной мере относятся и к уайльдовскому лорду Генри Уоттону, и к жанру новеллы, который за сотни лет существования сменил столько масок, что мог бы потягаться и с самим Мефистофелем. Новелла стала для нескольких поколений литературоведов-теоретиков кошмаром наяву: из-за неё ставилось под сомнение само понятие жанра, об неё ломали копья именитые учёные. Откуда же в новелле столько коварства к исследователям и привлекательности для писателей?

Время появления: конец XII – начало XIV вв.

Место появления: Италия

Категория: малая проза

Канон: нестрогий; его существование спорно

Распространение: практически все письменные литературы

Характеристика: на протяжении всей истории не попадала в нормативные поэтики, поэтому её отличительные черты сложно определить

Особенности: обязательно содержит «пуанту», неожиданный поворот событий, обычно в конце произведения

Истоки

Европейская новелла, как и утопия (тема этого номера), появилась в эпоху Ренессанса. Если быть точной, в эпоху Раннего Возрождения. Само слово novella (итал. «новая») было создано в итальянском языке по образцу окситанского nova, которым обозначали переработки давно известных историй. Уже из одного названия следует, что новелла возникла не на пустом месте, однако какой же жанр ей предшествовал, ответить не так просто. Одни учёные считают прародителем новеллы городской фольклор, фаблио – необычные и забавные истории о разных городских жителях. Фаблио чем-то напоминают анекдоты с той лишь разницей, что их содержание необязательно было юмористическим, хотя и предполагало ироничное отношение к описываемым событиям. От фаблио новелле передалось содержание (персонажи-простолюдины, прославление ловкости и хитрости), а также структура (главное «сюжетное ударение» падает не на кульминацию в центре произведения, а на неожиданный конец). Однако А. Я. Гуревич возводит родословную новеллы к примерам (exempla), жанру церковной литературы, который часто использовался проповедниками. Примеры должны были служить иллюстрациями богословских идей и нравственных наставлений.

Их создавали простыми и приближенными к реальности, потому что слушателями были не образованные церковные служители, а представители других сословий, которые зачастую были просто неграмотны. 

В таком случае новелла приобретает уже более «литературный» характер – недаром Декамерон без труда вставлял среди современных новелл сюжеты, заимствованные из античных романов. Примеры появились раньше фаблио, поэтому могли повлиять и на этот фольклорный жанр, а через него – на новеллу. В любом случае, новелла сама по себе появилась в среде светских письменных произведений и с самого начала была ориентирована не на латынь, а на «народные» романские языки.

 

Ренессансная новелла

Несмотря на то, что первый сборник произведений этого жанра появился в конце XIII века и назывался «Сто новелл», истинную известность новелле принёс Джованни Боккаччо своей книгой «Декамерон» (1350). Трое благородных юношей и семеро дам, спасаясь от чумы, отправляются в отдалённую виллу. Там, чтобы занять себя, они рассказывают друг другу по десять новелл в течение десяти дней. Сюжеты этих ста новелл Боккаччо брал из фаблио, «примеров», античной и более современной восточной литературы. Именно «Декамерон» задал канон ренессансной новеллы – остроумной, ироничной, концентрирующейся на находчивых и хитрых персонажах, которые могут достойно выйти практически из любой ситуации.

В центре новеллы Боккаччо находится необычайное, но при этом не сверхъестественное происшествие. Оно может быть при этом даже не редким явлением, но противоречить моральным нормам и обычаям.

Иллюстрация к "Декамерону". Миниатюра XV века.

Если обратиться к терминам Аристотеля, новелла рассказывает о том, что произошло, а не о том, что должно было произойти. Оттого и конец часто оказывается неожиданным для читателя, даже если является закономерным. Одна из моих любимых новелл, вторая из первого дня, рассказывает о еврее Аврааме, который после наставлений христианина решил креститься, но прежде увидеть двор римских пап. Мы видим, как сокрушается христианин, зная, что духовенство там ведёт такую «порочную и нечестивую жизнь», что точно отвратит его друга от новой веры. Авраам действительно наблюдает священников, предающихся всем смертным грехам. Однако в конце новеллы, когда он возвращается в Париж, то неожиданно для читателей и своего друга-христианина объявляет, что твёрдо решил креститься, потому что несмотря на все старания духовенства 

Рафаэль Санти. Портрет Аньоло Дони, 1505-1506 гг.

«обратить в ничто… христианскую религию», последняя «непрестанно ширится, являясь всё в большем блеске и славе». Несмотря на то, что эта новелла не является типичной по своему сюжету (в частности, не касается любовных похождений и денежных отношений между героями), она совершенно типична с точки зрения жанра. Необычным явлением становится крещение еврея после его наблюдений над христианскими священнослужителями. Авраам является тем самым находчивым новеллистическим героем, который способен использовать ситуацию (он живёт в общине своих единоверцев в Риме, не сообщая об истинной цели визита), следует логике здравого смысла, которую использует необычно и остроумно.

Если обратиться к терминам Аристотеля, новелла рассказывает о том, что произошло, а не о том, что должно было произойти.

Поэтому в конце именно он оказывается «человеком добрым, достойным и святой жизни».

Успех «Декамерона» был колоссальным для того времени – его почти сразу стали переводить на другие языки по всей Европе, несмотря на гнев католической церкви из-за «непристойного» содержания. Вслед за Боккаччо сборник новелл на итальянском составил Франко Саккетти («Триста новелл», конец XIV века) и Мазуччо («Новеллино», 1476). Во Франции уже в XVI веке Маргарита Наваррская создала «Гептамерон» («семиднев», 1559) из 72 новелл. Одним из последних сборников стала книга «Назидательные новеллы» Мигеля Сервантеса, созданная в конце XVI века. С наступлением эпохи барокко новелла постепенно уходит с литературной авансцены, а место сборников занимают романы.

 

Романтическая новелла

С периферии литературного процесса старый ренессансный жанр вызволили романтики. Но, как и полагается романтикам, переделали её на свой лад. И если английские литераторы конца XVIII – начала XIX вв. предпочитали поэтические формы, то в Германии писатели и философы интересовались вместе с тем и прозаическими жанрами. Создание немецкой новеллы связано с именами Генриха фон Клейста и Людвига Тика.

Клейст первым заставил старинный жанр «задуматься» о нравственности и этических проблемах. Конечно, гуманисты часто клеймили алчных купцов и похотливых монахов, но здесь поведение человека выходит на первый план. И зачастую герои новелл непреклонно следуют моральным нормам, и поэтому в итоге проигрывают. Герой романтической новеллы – уже не находчивый и хитрый горожанин средневековья, а сложный персонаж, который находится в разладе с миром и с самим собой. Такую личность нельзя раскрыть в одном происшествии, поэтому сюжет начинает усложняться, появляются двойники, одни и те же события происходят с разными персонажами и дают порой противоположный результат. Своего логического предела сюжет новеллы достигает в «Белокуром Экберте» (1797) Людвига Тика, где фактически рассказывается жизнь персонажей с детства до самой смерти.

Петер Фридель. Генрих фон Клейст, 1801 год.

Как пишет исследователь Е. М. Мелетинский, поворотный пункт сюжета находится не в конце, а в середине. События как бы движутся к ложному логическому «концу», свадьбе Берты и Экберта, но сразу после неё начинается череда несчастий, которые приводят к трагическому концу. Тик добавляет в новеллу фантастику, которая постепенно становится её неотъемлемой частью. Персонажи «Белокурого Экберта» меняют облик, а птица несёт драгоценные камни вместо яиц.

Фантастическую линию в новелле продолжает Э. Т. А. Гофман. В его произведениях уже не всегда понятна, где кончается новелла и начинается сказка, потому что мотивировки героев становятся всё более туманными, а события всё менее реалистичными. Действие иногда и вовсе уходит на второй план – его заменяют диалоги, переживания персонажей. К примеру, новелла «Кавалер Глюк» начинается с объёмного описания, а в середине действие перемежается диалогами о музыке. Гофман здесь возвращается к традиции «одного происшествия», которым и является встреча с кавалером Глюком. Но оно отходит на первый план, уступая мыслям персонажей и их чувствам при прослушивании произведений Глюка. Е. М. Мелетинский замечает, что странные происшествия у Гофмана происходят со странными людьми – в силу их «чудачества, художественной интуиции» или «демонических страстей».

Необычных персонажей, фантастику и необыкновенные события использовал в своих произведениях знаменитый американский новеллист Эдгар Аллан По.

Его новаторство заключалось в том, что здравый смысл, которым руководствовались герои Возрождения, писатель заменил строгими логическими рассуждениями. По показывает читателям не просто мотивы персонажей, но и их психическое состояние. Недаром именно По модифицировал новеллу, превратив её в детектив. Место необычайного происшествия занимает преступление в начале текста, а неожиданный конец, «сюжетное ударение» новеллы, содержит в себе разгадку, предоставленную детективом. Последний, Огюст Дюпен, руководствуется как раз излюбленной По логикой, и поэтому может раскрыть любое дело также, как ренессансный персонаж может выйти из любой ситуации.

Проспер Мериме, Альфред Мюссе, Натаниэль Готорн, Антон П. Чехов, Максим Горький, Франц Кафка – новеллистов XIX-XX веков можно перечислять очень долго. В основном, они ориентировались на романтическую традицию – как немецкую, так и американскую, хотя каждый вносил в жанр что-то новое. Новелла даже стала лирической, окончательно отойдя от канона эпохи Возрождения.

 

Эксперименты

Когда канона у жанра уже практически нет, куда уж дальше экспериментировать? Но XX век был неумолим ко всем жанрам. И одним из литературных революционеров неожиданно оказался Иван Бунин. Он переместил «пуанту», неожиданный поворот событий, из конца в начало. А события окончательно перевёл из внешнего сюжета во внутренние переживания. Хороший пример этого – новелла «Солнечный удар», где внезапное осознание героем своей влюблённости в женщину, с которой провёл ночь, находится уже в первой половине текста, а дальнейший сюжет состоит в изменении его эмоций и мыслей.

Хорхе Луис Борхес, предвестник постмодернизма, казалось бы, заколачивает последний гвоздь в гроб новеллистического канона.

Его Новеллы могу иметь в себе несколько рамок, в которых помещены пуанты («Тлён. Укбар. Орбис Терциус»), или же не иметь сюжета вообще («Вавилонская библиотека»). Борхес не боится соединить новеллу с притчей или сделать её абсурдной.

На этом, мне кажется, и стоит прервать историю новеллы. Нет никакого сомнения, что этот жанр продолжит привлекать писателей, несмотря на популярность рассказов и других форм малой прозы. И точно также каждый из них будет добавлять в неё что-то особенное, отчего учёным будет всё труднее определить и ограничить жанр новеллы. ■

Эльнара Ахмедова

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите CTRL+ENTER

Вход

Войти с помощью социальных сетей

Регистрация

Войти

Зарегистрироваться с помощью социальных сетей

Восстановка пароля

Зарегистрироваться
Войти

Нашли ошибку в тексте?

Боккаччо имеет в виду эпидемию чумы 1348 года во Флоренции.