Мы Вконтакте Мы в Facebook

Мы обнаружили, что вы используете Adblock. Мы знаем, как для вас важно иметь беспрепятственный доступ к знаниям - поэтому ради поддержания сайта мы оставляем только ненавязчивую рекламу. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.

Как отключить: Инструкция

Описание к картинке

Меню

Рубрика Литературные механизмы

СТАТЬЯБродячие сюжеты

Бродячий сюжет, как следует из названия, переходит из культуры в культуру, претерпевая незначительные контекстуальные изменения. Прослеживая, как трансформируется один и тот же сюжет, можно многое понять о менталитете конкретного народа в конкретную эпоху.

Бродячие сюжеты и их происхождение

Миграционная теория, или теория бродячих сюжетов, появилась во второй половине XIX века. Считается, что основоположником ее является немец Т. Бенфей, переводчик и критик «Панчатантры» (1859), и показавший, как сюжеты из индийского фольклора распространились по всему свету. Из-за того, что она связана с индийским фольклором, иногда ее называют «индианизмом». Среди сторонников миграционной теории можно назвать А.Н. Веселовского, В.Ф. Миллера, Ф. И. Буславева, А. Клаустона, А д’Анкона, М. Ландау, и др. Суть этой теории заключается в том, что сходство фольклора разных народов объясняется единым источником. Бенфей доказал, что Индия – родина сказок, а в Европу они попали через Византию и Африку. Интересен путь индийских сказок в Россию и Восточную Европу – через Сиам, Китай, Тибет и Монголию. Предшественницей миграционной теории была мифологическая теория; сейчас же миграционная теория морально устарела, а ей на смену пришло сравнительное литературоведение.

М. К. Чюрлёнис. Сказочный замок 1909

М. К. Чюрлёнис. «Сказочный замок». 1909

Ярким примером бродячего сюжета могут служить истории о Золушке, кавказском пленнике, Дон Жуане и др. Так, мы можем сказать, что пьесы народного кукольного театра – спектакли о Петрушке, Панчи и Джуди, Пьеро – это тоже пример бродячего сюжета.

В целом, очевидно, что оригинальные сюжеты были придуманы еще в античности, а с тех пор человеческая природа изменилась не очень сильно. Литературоведы оживленно спорят о количестве этих сюжетов. Борхес, например, в новелле «Четыре цикла» выделяет четыре мотива: падение города, возвращение, поиск и самоубийство бога. Кристофер Боккер считает, что есть 7 сюжетов: приключение, возвышение, туда-обратно, трагедия, комедия, воскресение, победа над чудовищем.

У Роберта Тобиаса  20 сюжетов, среди которых поиск, месть, загадка. Дальше всех пошел Ж. Польти, выделив 36 сюжетов, например «жертва безмерной радости», «жертва кого-нибудь», «борьба против бога», «достижение».

Так или иначе, но эти мотивы встречаются в литературе любой эпохи и любой культуры, в гомеровском ли эпосе, в Библии ли, в народных ли сказках. Рассмотрим сказки, потому что они есть практически в любой культуре. Героями сказок становятся архетипические персонажи. Термин «архетип», введенный Г.К. Юнгом, обозначает «коллективные по своей природе формы и образцы, встречающиеся практически по всей земле как составные элементы мифов и в то же время являющиеся автохтонными индивидуальными продуктами бессознательного происхождения. Архетипические мотивы берут свое начало от архетипических образов в человеческом уме, которые передаются не только посредством традиции и миграции, но также с помощью наследственности. Эта гипотеза необходима, так как даже самые сложные архетипические образцы могут спонтанно воспроизводиться без какой-либо традиции. Прообраз или архетип является сформулированным итогом огромного технического опыта бесчисленного ряда предков». Отметим, что народная сказка - пример спонтанного воспроизведения. 

Г. Моро. Голоса 1867

Г. Моро. «Голоса». 1867

Чуть сложнее говорить об архетипичности авторских сказок братьев Гримм или Шарля Перро, поскольку коллективное бессознательное скрывается за личностью автора.

Сказки выросли из обрядов, рассказывали о правилах жизни в обществе, знакомили детей с теми опасностями, которые могут встретиться на жизненном пути. Отсюда и общность сюжетов, и архетипичность персонажей. Веселовский пишет об этом так: «Это предание, насколько оно касается элементов стиля и ритмики, образности и схематизма простейших поэтических форм, служило когда-то естественным выражением собирательной психики и соответствующих ей бытовых условий на первых порах человеческого общежития. Одномерность этой психики и этих условий объясняет одномерность их поэтического выражения у народностей, никогда не приходивших в соприкосновение друг с другом. Так сложился ряд формул и схем, из которых многие удержались в позднейшем обращении, если они отвечали условиям нового применения, как иные слова первобытного словаря расширили свой реальный смысл для выражения отвлеченных понятий».

 

Путешествие  героя

Путешествие – необходимый элемент становления героя и инициации. Часто путешествие начинается с «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Одна из возможных расшифровок этой фразы – сходи в царство мертвых и встреть там волшебного помощника. Даже если отбросить волшебные коннотации, путешествие – сюжетообразующий элемент. Оно строится относительно нескольких стабильных пунктов: отчий дом – тридесятое царство – отчий дом. В XX веке структура принципиально усложняется: герой может чередовать пункты, проходить через одни и те же точки несколько раз. Впрочем, инициации это не отменяет.

Возьмем, к примеру, «Красавицу и Чудовище». Мы знаем ее в варианте Шарля Перро, но на самом деле похожий сюжет появился еще в античности. Первые Красавица и Чудовище – Амур и Психея у Апулея. 

В 1740 году появляется издание сказки под авторством мадам Вильнев, и в ее варианте сюжет намного сложнее: злая колдунья зачаровывает Чудовище, когда он отвергает ее попытки соблазнить его, а Белль – дочь короля – по приказу той же злой феи становится подкидышем в семье купца.  Спустя 17 лет, в 1757 году, мадам Бомон выпускает свой вариант сказки, значительно упростив сюжет, и именно этот вариант переводят на английский. В России же эта сказка известна под названием «Аленький цветочек», и сюжет ее близок к варианту мадам Бомон, хотя и записана она со слов ключницы. Красавица путешествует из родного дома в замок Чудовища, потом обратно домой, и опять к Чудовищу – нелинейность, характерная скорее для более поздних сказок. Во время этого путешествия она взрослеет, учится видеть суть за оболочкой.

У. Гоубл. Иллюстрация к сказке Красавица и Чудовище 1913

У. Гоубл. Иллюстрация к сказке «Красавица и Чудовище». 1913

Интересно преломление этого мотива в мультфильме 1991 года и последней экранизации с Эммой Уотсон и Дэном Стивенсоном. Помимо нашумевшей линии с Гастоном и его другом в фильме есть куда более значительные отличия. В духе времени Красавица уже является хозяйкой дома, сформировавшейся личностью. Она сама бросается на помощь отцу, сама решает его спасти (в оригинальных сказках отец просил дочерей о помощи, но вызывалась только младшая). Роль злых сестер отводится горожанам, которые издеваются над Красавицей и ее отчужденностью. Путь Красавицы пролегает через лес с дикими волками, которые отсылают к смертельной опасности. Все же горожане и люди представляют куда более значительную опасность, поскольку от волков можно защититься с помощью ловкости или грубой силы, а вот от предательства и злобы толпы не спасет практически ничего (кроме любви, естественно). 

 

Часто путешествие начинается с «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Одна из возможных расшифровок этой фразы – сходи в царство мертвых и встреть там волшебного помощника.

Путешествие открывает в ней силу и авантюризм, которые до этого момента были ей не очень нужны. Кроме того, в фильме добавился мотив путешествия в Париж , где Красавица родилась. Это знаковое путешествие для обоих, поскольку раскрывает Бэлль тайну ее детства , а Чудовищу – самую суть Красавицы. Париж визуально очень сильно отличается от остального фильма именно для того, чтобы подчеркнуть загадочность, таинственность и даже сокровенность момента.

 

Путешествия сюжета

Но, как уже было сказано в самом начале, путешествуют не только герои, но и сами сюжеты. Из самых популярных вспоминается, конечно «Фауст». Появляется этот сюжет впервые в Германии под названием «История о докторе Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике»(1587). В это же время появляется «Трагическая история доктора Фауста» К. Марло, а уже в XIX веке о Фаусте пишет Гете. В русской литературе фаустовские мотивы появляются у Достоевского, что неудивительно. В современной же литературе о Фаусте пишет Экройд, в романе «Дом доктора Ди». Также Р. Шекли и Р. Желязны пишут трилогию о демоне Аззи, вторая часть трилогии называется «Коль с Фаустом тебе не повезло» («If at Faust You Don't Succeed»). Интересно, что ранние Фаусты продают душу за Абсолютное Знание, разочаровавшись во всем остальном, в то время как более поздние демонстрируют несвойственную постмодернизму жажду жизни.

В «Коль с Фаустом» силы Света и Тьмы участвуют в состязании за право распоряжаться человеческими душами ближайшую 1000 лет.

Ф. Рёбер. Сцена Вальпургиевой ночи из трагедии И.-В. Гёте Фауст 1910

Ф. Рёбер. Сцена Вальпургиевой ночи из трагедии И.-В. Гёте «Фауст». 1910

Неудачливый демон пытается привлечь на свою сторону самого Фауста, не зная, что вместо него ему под руку попался бандит Мак Трефа, который в меру своего разумения изображает великого чародея.

Но настоящий Фауст, конечно не в восторге, что его место занял какой-то самозванец, и он тоже включается в соревнование. В итоге все заканчивается Великим Судом, на котором Фауст разговаривает с Илит – той, кому суждено занять место Маргариты. Заканчивается роман обещанием нового путешествия:

«— Я хочу начать всё сначала,- сказала Илит.- Начать новую жизнь «по ту сторону Добра и Зла». Я подумала о вас, Фауст. К худу ли, к добру ли, вы всегда идёте своею собственной дорогой. Я хотела спросить вас, не нужна ли вам ассистентка?

Фауст с интересом посмотрел на Илит. Она была красива и умна. И она улыбалась ему. Он глубоко вздохнул и расправил плечи. Он снова почувствовал себя Фаустом.

— Да,- сказал он.- Мы оба начнём всё сначала. Нам предстоит долгий путь. Присядьте, моя дорогая. Помедлите немного. Мне кажется, пришла пора сказать: «Остановись, прекрасное мгновенье!».

У Экройда же действие романа разворачивается в двух временных пластах: современность и  XVI век. Типологически доктор Ди близок к Фаусту: необычайно образованный и выдающийся ученый, гений опередивший свое время. Но в книге есть и прямая связь с Фаустом. Ди путешествует в Виттербург, что созвучен с Виттенбергом, где ему показывают лес, в котором то ли погиб Фауст, то ли его унес черт для исполнения условий договора.  И опять в качестве локуса путешествия выступает лес, темная, таинственная, почти мистическая сила, навсегда меняющая персонажа.

Кроме того, фаустовская тема красной нитью проходит через «Мастера и Маргариту» Булгакова. Начинается все с визита Воланда в Москву,  в руках у него трость с собачьей головой, а, как мы знаем, именно собака воплощала злой дух в ранних историях о Фаусте и Мефистофеле. Мастер вспоминает оперу «Фауст», чтобы подчеркнуть связь двух произведений.

В заключение хочется сказать, что путешествия важны не только для героев, но и для самих сюжетов. Литература не может застыть на месте, она постоянно эволюционирует, а путешествие, как известно, - один из мощнейших стимулов развития. ■

Мария Дубкова

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите CTRL+ENTER

Вход

Войти с помощью социальных сетей

Регистрация

Войти

Зарегистрироваться с помощью социальных сетей

Восстановка пароля

Зарегистрироваться
Войти

Нашли ошибку в тексте?