Британец Чайна Мьевиль характеризует свое творчество не как научную фантастику или городское фэнтези, а как weird fiction. В интервью он заявлял, что планирует написать по роману в каждом из возможных жанров, но чаще всего его книги – это смесь нескольких жанров и литературных направлений. Многие книги Мьевиля уже переведены на русский язык. Кроме того, автор активно интересуется историей России, а его последняя книга в жанре публицистики посвящена Октябрьской революции 1917 года. В 2010 году Мьевиль опубликовал роман «Город и город», который на данный момент является его самым «титулованным» произведением: кроме всего прочего, за них он получил премию имени Артура С. Кларка и премию Hugo.

Роман начинается как традиционный детектив-нуар и по большей части остается в рамках жанра, если не считать постепенно раскрывающуюся фантастическую подоплеку. Действие происходит в Бещеле, выдуманном городе где-то в абстрактной Восточной Европе (о чем свидетельствуют имена и названия реальных и выдуманных географических объектов). Следователь из Бещеля Тьядор Борлу занимается делом об убийстве девушки, чье тело было обнаружено в городе, но вывезено туда из соседнего города, Уль-Комы. Для стандартного детектива такой географический поворот сюжета вряд ли был бы значим, но здесь на нем фактически держится все действие: Уль-Кома – город-близнец Бещеля. Она более благоустроена и европеизирована, но в результате некоего мистического события в прошлом города фактически находятся один в другом. 

Между ними есть так называемые точки пересечения, но в остальном города физически слитны, а фактически раздельны.

Если уже это не самая легкая задача для читательского воображения, то представить себе дальнейшее практически невозможно. Соглашение, заключенное в результате политического конфликта, запрещает жителям перемещаться из города в город (даже если дома в Бещеле и Уль-Коме находятся на одной улице), совершать междугородние телефонные звонки и вообще признавать существование друг друга. Сталкиваясь ежедневно, люди в двух городах прилагают все усилия, чтобы просто друг друга не видеть – иначе они могут заработать серьезные проблемы с тайной службой наблюдения за границей, у которой, по слухам, сверхъестественное происхождение.* 

«Не сразу я понял, что она вовсе не на Гюнтер Страш, и что мне ее видеть не следовало. Я немедленно отвел глаза, и она сделала то же самое с той же скоростью. ... Когда через несколько секунд я снова поднял глаза, не замечая уходящей тяжелым шагом пожилой женщины, я уже осторожно разглядывал вместо нее и ее чужой улицы фасады знакомой и тутошней Гюнтер Страш, этого упадочного района».

Главный герой романа нередко рассуждает на тему того, почему города расположены таким образом и как они появились: любопытно, что в его время подобную информацию можно найти только в травелогах «предыдущего века». Там можно узнать, что языки двух городов непохожи, но имеют общего предка. Говорить на обоих, естественно, тоже нельзя. Несомненно, что вести расследование в таких условиях практически невозможно.

Девушки и города с множеством имен

Ясно, что погибшая девушка уже так или иначе чужая для Бещеля, откуда бы она ни прибыла. Но кому же в таких условиях придет в голову путешествовать? Конечно, без преодоления подобных трудностей у книги не было бы сюжета. Само собой, это порождает массу бюрократических проблем и трудностей с получением информации – вплоть до невозможности физически опросить свидетелей или хотя бы установить личность погибшей. 

Понятно лишь, что именно из-за путешествий по обе стороны границы героиня и попала в беду. Пытаясь выяснить правду о смерти девушки, Борлу сталкивается с массой запретных тем и запрещенных организаций – от подпольной борьбы за объединение двух городов до движения за их независимость.

В конечном итоге чуть ли не самым важным «путешествием» в романе оказывается то, которое так и не состоялось – путешествие в третий город под названием Орсини. В ходе своей поездки девушка изучает возможность существования третьего города между Бещелем и Уль-Комой, который якобы находится на спорных территориях и поэтому невидим для обычных людей. Городскую легенду, разумеется, подпитывает фактическая невозможность исследовать оба города в поисках Орсини, но героине удается собрать информацию, несмотря на скептицизм или откровенную враждебность местных ученых и простых жителей.

Даже если подлинные обстоятельства преступления выясняются лишь в финале книги, достаточно быстро становится ясно, что героине было не место там, где не принято задавать вопросы и свободно перемещаться. Сама ее личность, можно сказать, «мигрирует» по социальным слоям: то она безымянная проститутка, жертва жестокого клиента; то опасная интриганка, которая сует нос куда не надо и сеет хаос в стране, чьих законов не понимает (Марья); то пламенная революционерка-борец за справедливость (Бьела Мар); то, наконец, обыкновенная американская студентка университета Уль-Комы, прибывшая в город для археологических раскопок (Махалия Гири). Как и у городов в романе, у нее много имен, но мало что понятно о ней как о человеке.

Краткий гид путешественника

Само собой, на каком-то этапе у читателя, который приблизительно понял ситуацию жителей Бещеля и Уль-Комы, возникнет вопрос: 

а как вообще в настолько сложный регион попадают туристы и путешественники? Мьевиль дает исчерпывающий ответ, описывая визит в Бещель родителей Махалии Гири. Маршрут путешествия в Бещель «известен своей сложностью» - напрямую можно улететь из Будапешта, Скопье или Афин. В Уль-Кому же можно напрямую вылететь из Канады (по словам Борлу,«из-за блокады»). Также в города можно попасть контрабандными путями – через Венгрию, Армению или Турцию.  Вполне предсказуемо, что контроль на границе очень строгий, и въезжающим обычно нужно пройти «тренинг иммигранта», чтобы хотя бы в первом приближении научиться не узнавать соседний город и его обитателей. Как объясняет инспектор Борлу, это почти непосильная задача для человека, который не был приучен отличать Бещель и Уль-Кому с детства, поэтому для туристов делаются определенные послабления. 

И тем не менее семейство Гири умудряется почти сразу же попасть в руки тайной службы, когда отец девушки наивно пытается провести собственное расследование ее смерти и тут же нарушает границу между городами. Родители Махалии не понимают, почему не могут просто взять и поехать в соседний город, пообщаться с преподавателями и друзьями дочери – но из-за пренебрежения советами местной полиции не попадают туда вообще.

С одной стороны, можно было бы обвинить местных в недостаточном сочувствии людям, у которых только что произошло горе, и посетовать на нечеловеческую жестокость спецслужб. С другой стороны, Мьевиль тонко намекает и на другую проблему – на некоторое презрение, испытываемое прибывшими по отношению к культурам и обычаям, не похожим на их собственные. Наблюдая за семейством Гири в американском посольстве, Борлу отмечает, что посол как будто мечтает остаться с ними наедине, чтобы пожаловаться на непонятные и дурацкие законы двух городов. 

В свою очередь, большинство местных жителей, так или иначе контактировавших с Махалией, считают, что ее исследование, посвященное третьему городу, – свидетельство неуважения к истории.

Разумеется, любой запрет необходимо нарушать, а с любой трудностью сталкиваться лицом к лицу – поэтому одним из центральных событий книги становится путешествие инспектора Борлу из Бещеля в Уль-Кому. Там, где в обыкновенном детективе (или реальной жизни) у сотрудника полиции не возникло бы никаких проблем с поездкой в соседний город, у Мьевиля все максимально усложнено. Большую часть повествования Борлу колеблется насчет того, стоит ли вообще привлекать к делу полицию Уль-Комы – даже когда уже ясно, что Махалия провела там достаточно долгое время, и следы убийцы, скорее всего, больше искать негде. Понятно, что такое путешествие для него добром не кончится – но можно сказать, что, как и большинство по-настоящему впечатляющих литературных путешествий, оно приводит не к счастливому концу, а к правде.

А точно ли это фантастика?

При очевидной трагической странности художественного мира Мьевиля поверить в него легко. Глобализация обещала человечеству мир без границ, но на самом деле многим людям удается посмотреть на другие страны разве что с помощью Интернета (и это если они принадлежат к тем счастливым процентам населения Земли, у кого Интернет есть). С одной стороны, Мьевиль доводит идею разграничения стран до абсурда, но с другой стороны, такая гиперболизация во многом отражает реальный внутренний раскол – политический, социальный, культурный, этнический, - болезненный для многих регионов мира. (Неудивительно, что в романе вскользь упоминается разделение на Западный и Восточный Берлин).

Мьевилю удается объяснить механизм сосуществования городов так доступно, что читателю практически не приходится напрягать воображение.

Мы, однако, так и не узнаем, чем был обусловлен конфликт, в результате которого жителям соседних домов или улиц может быть запрещено смотреть друг на друга – не то что здороваться или пожимать руки. Мы можем разве что узнавать определенные ситуации из жизни: очереди и недружелюбие на государственных границах, взаимное непонимание «местных» и «чужих»... и, наконец, необходимость все же как-то выживать в этих условиях. ■

Екатерина Рубинская