Мы Вконтакте Мы в Facebook

Мы обнаружили, что вы используете Adblock. Мы знаем, как для вас важно иметь беспрепятственный доступ к знаниям - поэтому ради поддержания сайта мы оставляем только ненавязчивую рекламу. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.

Как отключить: Инструкция

Описание к картинке

Меню

Рубрика Анализ произведения

СТАТЬЯПутешествие с юмором: «Трое в лодке, не считая собаки» Дж. К. Джерома

Повесть «Трое в лодке, не считая собаки» (1889) обеспечила безбедную жизнь своему автору, ведь за первые 20 лет после её издания было распродано более миллиона экземпляров. Другие произведения Джерома Клапки Джерома (1859-1927) не смогли даже приблизиться к этому успеху, несмотря на то, что в 1900 он выпустил продолжение книги, на этот раз о велосипедном путешествии тех же героев по Германии под названием «Трое на колёсах».

Самого автора оглушительная популярность книги обескураживала, в ироничном предисловии «Самореклама» к изданию 1909 года он пишет: «Я печатал книги, казавшиеся мне гораздо умнее, и книги, казавшиеся мне гораздо смешнее».

Впоследствии появились вдохновлённые повестью продолжения и подражания других авторов, даже «Трое женщин в лодке» (1891) Констанс МакЭвен о лодочном путешествии трёх девушек в компании кота Тинторетто.

«Трое в лодке, не считая собаки» – книга, неоднозначно принятая критиками-современниками из-за использования вульгарного, по их мнению, сленга, свойственного низшим классам общества, сейчас считается классикой неустаревающего и всегда актуального юмора.

Джером К. Джером с фокс-терьером

Джером К. Джером с фокс-терьером

Травмировавшая тогдашних литературоведов лексика и тональность повествования не соответствовала культурным нормам поздневикторианской Англии, зато пришлась по вкусу массовому читателю.

 

Повесть о Темзе

Изначально повесть, представляющая собой синтез различных жанров, как юмористическая не задумывалась. Джером собирался написать классический путеводитель под названием «Повесть о Темзе»: «Я даже не собирался сначала писать смешной книги», — признавался он в мемуарах. Книга должна была сосредоточиться на Темзе и её „декорациях“, ландшафтных и исторических с небольшими смешными историями для разрядки… 

Но почему-то всё пошло не так. Оказалось так, что всё стало „смешным для разрядки“. С угрюмой решительностью я продолжал… Написал с дюжину исторических кусков и втиснул их по одному на главу» . Таким образом, Джером противопоставляет то, что он определяет как «юмористическое облегчение» (по его мнению, необходимая часть любого, даже самого серьёзного, произведения) меланхолическому настроению, в котором он собирался писать пейзажи и исторические экскурсы.
Первый издатель повести, Ф. У. Робинсон, сразу вырезал почти все серьёзные отрывки и заставил Джерома придумать другое заглавие. «Я написал половину, когда мне в голову пришло это название — „Трое в лодке“. Лучше ничего не было».
Тем не менее, от путеводителя в книге кое-что осталось – хотя бы точные названия населённых пунктов: Хэмптон-корт, Обезьяний остров, Остров Великой Хартии Вольностей и Марлоу. Маршрут двухнедельной поездки трех друзей от Кингстона до Оксфорда и обратно довольно легко отследить (тем более, что ко многим изданиям прилагается карта), поэтому многие поклонники повести его повторяли. Проследовать по этому пути тем интереснее, что названия многих баров и других местечек, встречающихся на пути, остались прежними.

 

Ненадёжный рассказчик и комедия положений

Юмористические обыгрывания и передёргивания обескураживают читателя с первых строк. К примеру, сразу же декларируется принцип достоверности повествования: «Прелесть этой книги – не столько в литературном стиле или полноте и пользе заключающихся в ней сведений, сколько в безыскусственной правдивости. На страницах ее запечатлелись события, которые действительно произошли <…> Джордж, Гаррис и Монморенси – не поэтический идеал, но существа вполне материальные». Однако данное утверждение не выдерживает критики. Хотя прототипами главных героев стал сам Джером и его друзья (в повести названные Джордж и Гаррис), подобного плавания они не совершали. У самого Джерома не было собаки, но он утверждал, что этот вымышленный пёс с выражением морды «О как испорчен этот мир и как бы я хотел сделать его лучше и благороднее» близок сердцу каждого английского джентльмена и без него поездка была бы немыслима.

Первый издатель повести, Ф. У. Робинсон, сразу вырезал почти все серьёзные отрывки и заставил Джерома придумать другое заглавие.

Хэмптон Корт, Темза

Хэмптон Корт, Темза

Репутация главного героя как типичного для юмористической литературы ненадёжного рассказчика далее только подкрепляется. Комический эффект заключается в несоответствии (а иногда и очевидном противоречии) его слов реальности, которое не транслируется напрямую, а считывается читателем между строк. Так то, что главный герой, названный в оригинале только одной буквой J., ипохондрик, читатель понимает сам по длинному списку болезней, которые он у себя диагностирует. Не менее забавной выглядит и его самохарактеристика: «Я не могу спокойно сидеть и смотреть, как кто-нибудь трудится. Мне хочется встать и распоряжаться – расхаживать по комнате, заложив руки в карманы, и указывать, что надо делать. Такая уж у меня деятельная натура».
Привлекательность героев для читателя в их жизненности и даже обыденности, это самые заурядные люди, которые встречаются на каждом шагу, лентяи и обыватели. Троица джентльменов Джерома похожа на других небезызвестных комических персонажей из цикла о Дживсе и Вустере последователя Джерома, П. Г. Вудхауса. Как и Вустер, «трое в лодке» полностью оторваны от бытовых дел (не могут без приключений сварить яйца или забить гвоздь) и тоже постоянно попадают в забавные передряги.Отношения внутри троицы непростые, они вечно подтрунивают друг над другом, а иногда и едко острят. Джей восхваляет себя, попутно высмеивая Гарриса и особенно Джорджа, которые в его интерпретации выглядят законченными идиотами: «Джордж засмеялся своим раздражающим, тупым, бессмысленным, неприятным смехом. Как они оба меня бесят!» Джордж отвечает тем же – насмехается над Джеем, когда тому пришлось нырять в реку за упавшей рубашкой.

 

Однако эти три персонажа почти неразличимы между собой, лишены каких-либо характерных черт (разве что указывается, что Джордж вдвое толще остальных) и сливаются в образ одного путешественника-неудачника. В другом произведении Джерома «Как мы писали роман» рассказывается уже о группе соавторов-неудачников, которые так долго обсуждают возможное содержание будущего романа, что забывают его написать, увлекшись рассказыванием житейских историй и анекдотов.Вообще, подобный жанр юмористической хроники путешествия в литературе далеко не нов – можно увидеть переклички с «Записками Пиквикского клуба» Диккенса, а манера описания и «герой-неудачник» Джерома во многом схожи с прозой Марка Твена.

Иллюстрация из первого издания Трое в лодке, не считая собаки, 1889

Иллюстрация из первого издания «Трое в лодке, не считая собаки», 1889

Помимо Диккенса «комедия положений» повести Джерома перекликается с произведениями Филдинга, Шеридана и Смоллета. Поэтому особенно странно, что некоторые критики обвиняли Джерома в игнорировании традиций британского юмора.Ненадёжность рассказчика проявляется и в постоянных отступлениях от основной сюжетной линии, в которых появляется множество внесценических персонажей вроде хрестоматийного дядюшки Поджера – деятельного пожилого отца семейства, чьи попытки повесить на стену картину одновременно комичны и мучительны для его родни. Повествование намеренно неровное – динамичные куски сменяются длинными описательными пассажами или анекдотическими историями (к примеру, о том, как Гаррис собрал двадцать человек на всем протяжении несложного Хэмптон-Кортского лабиринта и водил их кругами по переходам весь день в поисках выхода). К тому же, из повести можно подчерпнуть множество любопытных и разношёрстных сведений, например, о том, почему не стоит брать с собой в поездку сыр, можно ли доверять барометрам или как научиться играть на шотландской волынке.

Привлекательность героев для читателя в их жизненности и даже обыденности, это самые заурядные люди, которые встречаются на каждом шагу, лентяи и обыватели.

Трое друзей оказываются на редкость неопытными и неудачливыми путешественниками, неспособными толком собрать чемодан, вовремя встать утром, установить палатку или почистить картошку. По причине своей изнеженности и неуклюжести они попадают в нелепые ситуации, благодаря которым история напоминает традиционную «комедию положений». Забавно то, что исполнить свою задумку – проплыть весь путь на лодке путешественникам не удалось, под давлением неблагоприятной погоды они бросают лодку и возвращаются на поезде в Лондон, очень довольные этим решением. Во время ужина в ресторане они примиряются со всеми невзгодами и пьют за свою дружбу. Автор подтрунивает над неудачами горе-путешественников, но делает это неявно, поскольку читатель воспринимает всё в субъективном изложении Джея.

 

От возвышенного к сниженному

Не менее смешным кажется автору пафос Джея и его друзей, например, когда они возвышенно говорят о бегстве к природе от городской суеты: «Золотое воспоминание об умершем солнце медленно блекнет в сердце холодных, печальных облаков. Умолкнув, как загрустившие дети, птицы перестали петь, и только жалобы болотной курочки и резкий крик коростеля нарушают благоговейную тишину над пеленою вод, где умирающий день испускает последнее дыхание».
Комизм проявляется в резких переходах от возвышенного стиля к сниженному в рамках одного абзаца: «Если бы вы очутились с Гаррисом ночью на берегу моря и сказали ему: 

Монморенси. Иллюстрация

Монморенси. Иллюстрация

"Чу! Слышишь? Это, наверное, русалки поют в морской глубине или печальные духи читают псалмы над бледными утопленниками, запутавшимися в цепких водорослях", – Гаррис взял бы вас за локоть и сказал бы: "Я знаю, что с тобой такое, старина. Ты простудился. Идем-ка лучше со мной. Я нашел здесь за углом одно местечко, где можно выпить такого шотландского виски, какого ты еще не пробовал. Оно мигом приведет тебя в чувство "».

Для юмористического эффекта после заглавия каждой главы дано её краткое содержание в забавной форме вроде: «Битва Монморенси с чайником»; «Жертва ста семи смертельных недугов» или «Зловредность зубных щёток». Бытовые предметы – отдельный предмет разговора, помимо демонизации зубных щёток Джером пишет о коварстве других приборов, например, чайника (отрывок под названием «Упрямство чайника»), используя олицетворение: «Если чайник заметит, что вы с нетерпением ожидаете, когда он закипит, он даже не зашумит…Если  вы  очень  торопитесь, то хорошо помогает громко говорить друг другу, что вам совсем не хочется чая и что вы не будете его пить. Вы подходите к чайнику, чтобы он мог вас услышать, и кричите: "Я не хочу чая!.. После этого чайник сейчас же перекипает и заливает спиртовку».Очевидно, что Джером не только придерживается традиций классической юмористической прозы и свойственной ей комедии положений, но и расширяет её возможности с помощью разнообразного арсенала художественных средств, в том числе стилевых контрастов, гипербол и запоминающихся олицетворений. Благодаря вариативности приёмов и универсальности шуток книга остаётся актуальной по сей день. ■

Ксения Емельянова

Литература

  1. Джером К. Джером. Трое в лодке (не считая собаки). Трое за границей. Пер. Г. Севера. Toronto. Aeterna, 2012.
  2. Джером К. Джером. Избранные произведения в 2 томах. М.: ГИХЛ, 1957.
  3. Джером К. Джером. Трое в лодке (не считая собаки). Как мы писали роман. Пирушка с привидениями. Рассказы. Пер. М. Донского и Э. Линецкой. Лениздат, 1958.

Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите CTRL+ENTER

Вход

Войти с помощью социальных сетей

Регистрация

Войти

Зарегистрироваться с помощью социальных сетей

Восстановка пароля

Зарегистрироваться
Войти

Нашли ошибку в тексте?