Иностранных туристов обычно первым делом отправляют в здание Третьяковской галереи в Лаврушинском. Нисколько не умаляя ее достоинств, скажу, что мне, пожалуй, ближе здание на Крымском валу. Помимо классиков двадцатого века (таких широко известных имен, как Малевич, Попова, Петров-Водкин и другие) там можно познакомиться и с современным искусством.

Кабинет редкостей

Выставку современного искусства открыли в четвертый раз 15 апреля этого года и переименовали в «Современное искусство.1960-2000. Перезагрузка», над экспозицией поработал новый дизайнер, от чего она только выиграла. Проект осуществлен в рамках программы «Третьяковская галерея открывает свои запасники» и будет открыт для посещения до осени 2017 года. Сообщают, что этот, четвёртый, запуск выставки особенный, потому что в него включены уникальные экспонаты из собрания Леонида Прохоровича Талочкина (1936-2002), крупнейшего коллекционера искусства второй половины XX века (советского андеграунда) и автора культовой книги «Другое искусство». Доступ к его коллекции ранее был ограничен.

На этой выставке впервые использован формат «кабинета редкостей», появившийся в середине XIX века. Все объекты разделены по полочкам, отдельным кабинетам, у каждого из которых свое название в соответствии с направлением искусства – сюрреализм, концептуализм, поп-парт, оп-арт, неоэкспрессионизм, акционизм, кинетизм. Кирилл Светляков, заведующий отделом новейших течений Третьяковской галереи, считает «кабинет редкостей» оптимальным принципом: «Выставка ориентирована на зрителя и сделана так, чтобы ему было интересно… Новый формат экспонирования позволяет всматриваться в вещи – в отличие от театрально-экспозиционного подхода, который демонстрирует вещь как шедевр, что не всегда работает в случае с интеллектуальным в своей основе современным искусством…»*.

Встреча с искусством, а особенно с современным искусством, для меня всегда шок. Эта экспозиция давит обилием красок и воздействует на все органы чувств. В нее включены многочисленные инсталляции, фото, видео и непонятные механизмы. В одном из залов я с удивлением обнаружила белые рубашки, которые сам Генрих Сапгир расписал стихами. И, конечно, вы не избежите встречи со скандальным маэстро Олегом Куликом, который будет поджидать вас в последнем зале, где можно насладиться видео о том, как он баллотировался в президенты от Партии животных.

Как на многих подобных выставках, посетители могут не только осмотреть, но и пощупать выставленные объекты. Некоторые экспонаты вообще не представляют никакой ценности без непосредственного участия зрителя. Например, один интересный аппарат читает знаменитые стихотворения (например, «Пророка» Пушкина), при этом на экране по мере чтения появляются изображения цепей тока, которые перекликаются с содержанием прочитанного.

К классической литературе обращается и основоположник московского концептуализма, художник, график, скульптор и поэт Дмитрий Пригов (1940-2007), инсталляциям которого посвящен почти целый зал. В 2014 году Третьяковская галерея представила нам масштабную ретроспективу его творчества, в «Перезагрузку» перекочевала часть экспонатов оттуда. Вообще, как сказала Наталия Львовна Адаскина, заведующая отделом графики XX века Третьяковской галереи: «Особое, важное место в экспозиции занимает концептуальное искусство последних трех десятилетий ХХ века».

Пригов пытается посмотреть на классическую литературу с новой стороны. Например, в проекте «Окна» писателям-классикам даны военные звания в соответствии с неофициальной иерархией.  Например, Пушкин – генералиссимус русской литературы, Толстой – генерал и так далее. Зрителю предлагается отогнуть бумажки и заглянуть в эти «окна».

Честно признаюсь, с творчеством Пригова до недавнего времени была малознакома, знаю его имя и ассоциирую его с подобными мудрствованиями, помню шумиху вокруг его смерти. Инсталляции, выставленные в галерее, показались мне забавными, но мало прояснили, в чем же состоит феномен творчества Пригова.

Дуэт Герловиных

Похожи на «Окна» другие объекты, выставленные в этом зале, например, «Кубики» других московских концептуалистов Риммы и Валерия Герловиных. Кубики лежат в коробках – на коробке и на кубике неожиданные надписи, которые перекликаются между собой. Предметы наделены собственным языком. Сапгир вспоминал о Римме Герловиной: «Римма Герловина писала стихи кубиками. Есть у нее и кубик, построенный по мотивам моего стихотворения: на каждой стороне напечатано: «Вон там убили человека» – и на крышке тоже. Кубик открывается, а внутри – вторая строка: «Пойдем посмотрим на него». Еще она мастерила книги-стихотворения с бесконечными строками: книга раскрывается, как ширма, и через все страницы тянется строка нерасчлененных слов, слитых в одно нескончаемое слово. Есть у нее книга, в которой стихи записаны для одновременного произнесения несколькими читателями. Получается хоровое пение стихов»*.

Неслучайно то, что творческий союз Герловиных – это союз филолога и поэта-конкретиста Риммы и скульптора, дизайнера и фотохудожника Валерия. Все их творчество – это слово + образ – то, что в принципе свойственно концептуализму, синкретическому искусству реди-мейдов. Римма вносит в творчество лингвистическую игру, а Валерий обыгрывает ее визуализацию.

У дуэта очень много работ. Например, одна из не вошедших в эту экспозицию, называется «Гадательное устройство». Красная воронка, в которую можно опустить руку, чтобы получить предсказание. Подпись под машиной: «Опустите руку внутрь и выберите карточку, на которой Вы найдете безошибочное предсказание Вашего будущего». На всех карточках написан один и тот же текст: «Пока Вы живы, а потом умрете».

Творческий тандем занимается и боди-артом. На сайте Герловиных написано: «Постепенно объемная визуальная поэзия становилась еще объемней; написанная на человеческом теле, она обретала иной животворный импульс»*. Одна из запоминающихся фотографий «Быть или не быть» (1989) – обнаженная Римма, у которой на руках и ногах написано «TO BE OR NOT OR BOTH OR NEITHER».

Московский концептуализм

Здесь, я думаю,  надо начать с начала, а именно объяснить, что же такое концептуализм и, в частности, концептуализм московский, ярчайшими представителями которого являются Пригов и Герловины. Как следует из названия, для концептуалистов главное – это концепт, новая оригинальная идея, на которой строится произведение. Московский концептуализм зародился в подпольном искусстве 1960-х. 

Илья Кабаков, еще один представитель современного искусства – гуру московского концептуализма. Он изобрел жанр альбома – из коробки извлекаются разрозненные листы с картинами и стихами, которые автор демонстрирует публике, а затем читает вслух написанное на них. Каждый из альбомов известной серии «Девять персонажей» (1972-1975) повествует о чудаке, который в конце альбома умирает и тем самым спасается. В 1970-1980 годы Кабаков создает картины-стенды, в которых переплетено изображение и текст. Прототипом стали советские пропагандистские плакаты. «Стенды Кабакова всегда апеллируют к коммунальному быту, который и породил эту форму: это могут быть гигантские таблицы на белом 

фоне (кафкианский График выноса помойного ведра, 1979-1980), грязно-зеленые щиты с предметами в центре (так называемая Кухонная серия, 1976), «стенгазеты» с приклеенными открытками или «двухслойные» панно, в которых изображение советской повседневности перекрыто текстом рекламы или некоего бюрократического списка (Гастроном, 1981)»*. Кстати, одним из экспонатов «Перезагрузки» стал «Ящик с мусором» Кабакова, который никогда раньше не выставлялся в таком варианте.

Знающий читатель сразу заметит, что перечисленные авторы абсолютно разные. Поэтому один из теоретиков концептуализма, Лев Рубинштейн, считает, что называть это объединение «группой» неправильно, так как авторы не оказывали друг на друга влияния, а уже обладали сложившейся стилистикой. По его словам, московский концептуализм – это «точка, где встретились художники, стремящиеся к вербализации, и поэты, стремящиеся к визуальности»*.

Визуальная поэзия

Слияние поэзии и живописи уже давно перестало быть нововведением. Достаточно вспомнить визуальную поэзию, возникшую в середине XX века в отечественной и зарубежной литературе. В мировой культуре визуальная поэзия возникла аж в III в. до н.э. Поэты рисовали стихами, то есть выстраивали из них различные причудливые формы. В таких визуальных экспериментах смысл стихов играл даже не второстепенную, а третьестепенную роль.

Проповедник визуальной поэзии в России – Дмитрий Авалиани (1938-2003). Он создавал зеркальные палиндромы (поэт наравне с Владимиром Гершуни, Еленой Кацюбой и Николаем Ладыгиным, является основоположником русского палиндрома), поворачивал слова на 180º «с целью создания нового значения»*. Другие нововведения Авалиани – «листовертни» (при повороте листа на 180º читаются новые значения слова), «ортогоналы» (необходимо повернуть лист на 90º) «двоевзоры» (новые слова появляются без поворота листа), «зазеркалы» (второй смысл считывается при помощи приставленного к листу зеркала). Главное для Авалиани – игра со словом, которая увлекает и затягивает зрителя. Он, как фокусник, достает из шляпы все новые и новые значения. Авалиани, как и Пригов, – это поэт-экспериментатор и изобретатель. Подобно Сапгиру, он писал свои опусы на одежде и керамике.

Другая известная «визуальная» поэтесса – Ры Никонова (псевдоним Анны). Помимо визуальной поэзии, она с поэтом Сергеем Сигаем занималась и поэзией «шумовой»: они потрясали мешочком с камешками, ложились локтями и носом на пианино и т.п.

И тут мы опять возвращаемся к Пригову, ведь и он тоже активно занимался визуальной поэзией, и его «стихограммами» даже хотели украсить дома в Коньково (поскольку в его стихах часто упоминаются места в районе станции метро «Беляево»). Хотя его визуальная поэзия была не такой, как у Авалиани, более концептуализированной. 

Если для Авалиани главное – это направление текста, для Пригова по-прежнему важным оставался объект, на который наносилась надпись. 

Поскольку Пригов пришел в поэзию из изобразительного искусства, он свободно скрещивает изобразительные и литературные приемы. На той же выставке зритель может увидеть инсталляцию с аналогичным приемом «окон». Бумажные окошечки, на которых написаны определенные слова, например, «печаль», «веселье». Когда поднимаешь такое окошечко, видишь текст, написанный под ним. К примеру, под словом «печаль» написано «моя светла», под словом «веселье» – «в меру» и так далее. Таким образом, Пригов играет с устоявшимися в сознании цитатами, придавая им новый смысл. В других своих экспериментах Пригов идет по пути крайней объективизации – пишет стихи на банках (серия Банок, 1979), чтобы прочитать стихотворение, банку нужно повертеть в руках. Использует эффект неожиданности – склеивает страницы у книг, так что их нельзя открыть и прочесть («Гробики отринутых стихов», 1985). В рамках проекта «Пригов’s family» создает видеоинсталляции вместе с сыном-оператором и его женой.

Вообще, Дмитрий Александрович был человеком крайне многосторонним, создавал не только причудливые инсталляции, но и рисунки в классическом стиле, которые удивляли многих его поклонников. В какой-то момент он даже выступал с вокальными номерами.

Как бы вы ни относились к современному искусству, «Перезагрузка» – это, несомненно, та выставка, которую стоит посетить. Это отправная точка для постижения новых жанров, оригинальных визуальных и поэтических возможностей, и, конечно, путешествие по «кабинетам редкостей» будет каким угодно, но только не скучным. ■

Ксения Емельянова