Мифы о фэнтези и мифология в фэнтези

Фэнтези уникально – и по охвату аудитории (некоторые, далеко не заурядные произведения фэнтези можно начинать читать лет в пять – и перечитывать до глубокой старости), и по разбросу качества (от предельно клишированного, серийного производства неотличимых друг от друга текстов – до произведений, над которыми легко сломать голову или даже не заметить, что ты ничего не понял), и по широте стилистики – от юмористического до черного фэнтези, от поэзии до триллеров.

Первое время оно пребывало в тени более модной научной фантастики, неторопливо развиваясь и постепенно обходя “научного собрата”. Фэнтези путают с утопией, антиутопией, альтернативной историей, авторской сказкой, магическим реализмом, мистериальными и эзотерическими романами, готическим романом, научной фантастикой… 

Его определяют как жанр, жанрово-тематический канон, направление, вид или модус литературы… Настоящий неуловимый фантастический зверь.

Начнем с того, что фэнтези существует в двух проявлениях. Несомненно, уже успел устояться определенный легко воспроизводимый канон, который сводится скорее к набору необходимых атрибутов, чем к критериям, традиционно создающим жанр. Тем не менее, вы с легкостью найдете строго соответствующие внешней жесткой форме жанрово-тематического единства романы – в огромных количествах. Об этом фэнтези – “фэнтези-жанре” мы здесь говорить не будем. Мы попробуем уловить очертания фэнтези настоящего, скрывающегося за своим двойником, как тень единорога в Запретном лесу.

То явление, о котором мы говорим, синтетично, его можно сопоставить с тем, как вёл себя на протяжении прошедшего века роман, впитывая в себя все, что ему встречалось на пути. Фэнтези чрезвычайно гибко, границы произведения легко пересекают явления из близлежащих литературных миров. Что еще больше усложняет охотнику на “настоящее фэнтези” его задачу.

Двуликость этого литературного Януса проявляется еще и в том, что это – одно из самых молодых явлений на литературной арене, и одновременно – оно прямой потомок самой древней литературы в истории человечества. Его родословная восходит напрямую к мифологии – и лучшие образцы фэнтези и есть авторская мифология. У фэнтези много предков и прародителей, а не только “близких родственников” по боковым линиям. Оно нарождалось в средневековом рыцарском романе, плавилось в котлах мистериальной литературы, перебивалось под масками сказок и быличек, сближалось с текстами оккультного характера и литературой ужаса. Ближайший старший родственник фэнтези, несомненно, романтизм: роман воспитания трансформировался в XX в. в роман о художнике (Künstlerroman), но также многое передал и роману фэнтези.

Попытка уловить очертания сути и души фэнтези возвращает исследователя (что уж там, скорее - детектива!) к еще одному сложнейшему вопросу: что такое мифология? И перед нами снова два двойника с противоположными судьбами и смыслом. Миф – это “пшик”, придумка, то, чего нет – так бытует это слово уже давно, и мы знаем немало мифов такого сорта. Это мифы-идеологии, мифы-симулякры, мифы-рекламные утки….
И есть – mythos, слово о произошедшем, предание, сказание. Миф: повествование о том, что обладает большей реальностью, чем внешнее, материальное бытие мира. Это предания об абсолютной реальности, которая и есть основа, «подкладка» и истина существования мира, и является человеку лишь изредка – в деяниях героев. Миф можно сравнить с Платоновскими идеями, отражением и проявлением которых выступает мир, в котором бытийствует человек.

Поэтому в поисках смысла и квинтэссенции фэнтези мы должны обратиться к миру, вернее к тому образу, а еще вернее, про-образу, первообразу мира, который отпечатан на видении авторов фэнтези. Если понять, какая абсолютная реальность проявляет себя в фэнтези, мы достаточно четко сможем опознавать произведения, отвечающие ей, или нет.

Существует мнение, что научная фантастика строит мир, опираясь на некое одно логическое допущение (люди сумели стать бессмертными; изобретен антигравитационный двигатель и так далее) и рассматривает последствия и вариант развития события, заданный одним таким допущением. В фэнтези же допущений может быть сколько угодно, это некий мир, в котором в принципе возможно что угодно. Подобное утверждение правомерно разве что по отношению ко всем произведениям фэнтези, вместе взятым, но никак не к миру конкретного произведения.

Мир как личность

Исследователи пытаются разграничить фэнтези, научную фантастику, магический реализм и другие близкие формы по различным критериям. Вероятно, различение на основе картины мира произведения является наиболее осмысленным и для определения жанровых границ и связей. Итак, какова же модель мира, конструирующая реальность произведения фэнтези?

Единственная неопровержимо существующая (на взгляд современного человека) реальность – опровергнуть существование которой мы не можем – это внутренний мир, сознание, личность человека (сам акт отрицания утверждает, что существует то, что этот акт совершает).

Конфликт фэнтези можно описать так: коллапс личности (разрушение целостности и равновесия темной и светлой частей человека) ведет к коллапсу мира. По сути, в фэнтези есть всего два равных действующих лица: герой и мир. Магия мира предоставляет ему ресурсы, позволяющие весь мир повести за собой, реорганизовать и пересоздать в соответствии со своим состоянием. 

Если человек не справляется со своим внутренним миром: пережитыми болью, обидой, разочарованием, предательством, коих не избежать в любом из миров – внешний мир не ждет ничего хорошего. Фэнтези весьма наглядно в изображении «темных владык», на физическом уровне раскалывающихся как личности (рекорд пока что принадлежит Волан-де-Морту с его шестью частями души в различных предметах и седьмой – в Гарри).

Желание – истинная воля – сквозная и ключевая тема фэнтези. Она же лежит и в основе магии миров фэнтези. Самые значимые события не могут произойти, если герой внутренне действительно этого не желает. В сюжете это будет проявляться, например, через взаимодействие магически наиболее сильных предметов с персонажами. Такие артефакты просто не «реагируют» на тех, кто не является их «истинным хозяином» - человеком, способным подчинить магию этой вещи своей воле и мочь ею управлять. Так, Кольцо Власти Саурона надежно защищено от уничтожения не только тем, что оно физически не разрушаемо ничем, кроме огня Роковой Горы, скрытой в землях самого Саурона. Гораздо значительная его магическая защита: его можно уничтожить, только, если ты истинно желаешь этого. А сила Кольца состоит именно в том, что любой владелец жаждет сохранить его – даже ценой своей жизни, безумия или гибели мира. Поэтому единственный шанс уничтожить Кольцо – найти того, кто сумеет пожелать чего-то другого (кроме как владеть Кольцом) не менее сильно.

Именно воля героя «запускает» магические механизмы, кардинально изменяющие реальность. «Фантазия по твоему желанию возникнет заново, мой Бастиан. А моей властью она обретёт реальность»*, объясняет Бастиану его роль в спасении Фантазии ее “средоточие и суть”, Детская Королева. При этом с внешней точки зрения герой выглядит скорее пассивным носителем этой воли, то есть зачастую читателям, да и окружающим его персонажам (а порой и самому герою) кажется, что сознательно он этого вовсе и не желал. Поэтому с внешней позиции такая воля схожа с Роком, неизбежностью, не зависящей от желаний человека.

Фродо не может не взять Кольцо, Дигори не мог не пробудить Джадис и так далее. Однако в процессе взаимодействия с магией мира и сам герой, и читатели приходят к пониманию, что истинная воля – совсем не то же самое, что простые желания. Квест героя как раз и нужен для того, чтобы он сам смог «нащупать» собственную истинную волю и научился отличать ее как от слепого Рока, так и от случайностей. Миры фэнтези представляют сложную структуру мироздания, в которой почти нет вмешательства Провидения, но есть комплексное, многомерное и пересекающее обычные измерение взаимодействие воли и мира, которое будет напоминать «предначертанность» и «запрограммированность». Но магия и отличие фэнтези как раз и состоит в том, что все зависит от выбора героя – он провоцирует отклик всей этой объемной матрицы мироздания, действие которой в полной мере не вполне могут охватить и понять даже Мудрейшие, поскольку они включены лишь в ее часть.

Избранность героя, его особый статус сверх-человека, создания, наделенного способностью к медиации (посредничеству между полярными точками бытия), в фэнтези все более трансформируется из физической мощи героев других литературных форм (сохраняющуюся в героическом фэнтези – линии Говарда-Сапковского) в способность желать то, чего не способны пожелать все остальные, обычные люди (Иккинг, желающий летать на драконе, а не убить его).

Миры фэнтези подчинены принципу имагинативного абсолюта: если желание было сформулировано, этого не может не произойти. Если Кольцо пожелало быть подаренным на день рождения, однажды оно неизбежно будет кому-то подарено в день рождения.

Этот принцип распространяется и на главных героев: если ты чего-то пожелал, это невозможно отменить. При этом не пожелать чего-то тоже нельзя.  Мир, с которым взаимодействует персонаж фэнтези, магичен в том смысле, что он напрямую реагирует на волю героя – значительно быстрее и точнее, чем способен мир, который знаком нам всем. В сущности, герой фэнтези поставлен в позицию творца: его желание – закон для мира, в котором он действует. Фэнтези репрезентирует обратную сторону такой позиции: человек абсолютно ответственен за весь мир в целом, и он очень скоро наблюдает результаты своих желаний. Осознав свой статус, герой фэнтези очень хорошо понимает главный принцип мира: «если не ты – никто».  В этом смысле главное действующее лицо фэнтези пребывает в вечном одиночестве, потому что существует только он сам и мир, за который он отвечает. Антагонист же, равно как и друзья или иные помощники, на самом деле представляют собой лишь отдельные части мира, отвечающие на те или иные внутренние интенции персонажа.

Фэнтези дает куда более жесткую модель мира, чем реальность, в которой мы обитаем. Эта модель очень напоминает то, чего нам всем очень хотелось бы от действительности, и предупреждает о том, насколько это тяжелая и ответственная перспектива – быть владыкой мира с неограниченными возможностями. Они неизбежно ограничены пределами и масштабами личности самого человека. «Каждому – по его силам».

Фэнтези способно взрастить в открытом, эмпатически внимательном читателе глубокую ответственность за любые свои действия, практическое – и эмпирически знакомое – понимание того, почему каждый живущий отвечает за все события в мире (и за ураган на Филиппинах тоже, да). Фэнтези – не бегство в более яркий и добрый мир. Это истории, которые заставляют раз и на всегда запомнить: герой на самом деле вовсе не хотел бы оказаться на своем месте, и ты бы тоже не захотел…. И еще – что то, что ты видишь вокруг себя, в какой реальности существуешь, полностью зависит от твоего восприятия.

Каждый видит то, на что способен; будет это грязный хлев или шкаф, содержащий целый мир – это в любом случае отражение тебя, твоего внутреннего состояния. Возможно, поэтому фэнтези как никакая другая литература пробуждает в поклонниках неудержимую тягу к творчеству. Мало какое направление искусства может похвастаться такой творческой отдачей, как фэндомы фэнтези. Апокрифы и продолжения любимых книг, живопись, ювелирное дело, мода, музыка, реконструкция практически всех аспектов жизни – от языков до оружия, от еды до архитектуры – едва ли осталось хоть одно ремесло или сфера жизни, которую фэндомы еще не освоили бы. Считать ли эти материальные, существующие здесь и сейчас вещи вторичной (или троичной) – или первичной реальностью?

Итак, явление, с которым мы имеем дело, говоря о фэнтези, сохраняет и объединяет в себе инициатические функции сказок и миромоделирующую функцию мифов. Фэнтези как литература, наиболее активно читаемая в детско-подростковый период, способна формировать представление о базовых категориях, таких как мир.

Чудо как закон

Фэнтези – это уже давно не только литературная форма. Помимо «прикладных» явлений, таких как музыка или живопись по литературным произведениям фэнтези, этот функциональный стиль – один из наиболее актуальных и активных в кинематографе.

Наиболее яркие содержательные черты фэнтези - мир, не верифицируемый аксиоматикой первичного мира. Перешагнув порог шкафа или кроличьей норы, или леса между мирами, герой поставлен перед необходимостью устанавливать связи, отношения – которые и есть законы – из абсолютного нуля координат. Поэтому читатель не имеет права обвинять Эдварда в том, что тот попался на приманку Белой Колдуньи.

И поэтому ни об одном встречном нельзя раз и навсегда решить, что он – злой или добрый; ни об одном событии – было ли оно удачей или причиной больших бед. Реальность фэнтези абсолютно многогранна в каждой своей точке, как голограмма, фрактал, в каждой точке, тем не менее, полностью воспроизводящий все законы целого.

Мир фэнтези необходимо создает поле для встречи с непостижимым – чудом. Это чудо – не что иное, как раскрытие в себе самом и в мире бесконечных пространств, потенций, вариантов. “Ни одно дело не проиграно, пока есть хоть один дурак, готовый сражаться за него” – постулирует принцип бытия фэнтези Уилл Тернер. “Никаких шансов. Так чего же мы ждем?” – подхватывает его послание Гимли.

Фэнтези позволяет – соотнеся себя с главными действующими лицами – вступить в точку свободы, самораскрытия – право выбора, чем быть, принадлежит в ней только тебе и никакая сила, как бы велика и могущественна она не была, не способна решить за тебя. Но она же есть точка ответственности, познания последствий. Магия, дающая выйти за собственный предел, дающая актуальное расширение собственных границ личности, требует не менее высокой степени осознанности и ответственности за каждое решение – до единого. Нельзя избежать отчета хоть за что-либо: не перед кем-то другим, но только перед собой, потому что мир вернет твои желания именно тебе.

Наконец, волшебная ценность фэнтези как литературы, влияющей на формирование личности юных читателей в том, что оно дает обычному живому человеку опору в нем самом. Произведения фэнтези и близких к нему жанров, шире – онтореализм – взращивает мысль, что достичь чего-то хорошего способен не только тот, кому от рождения даны особые способности. Такой взгляд на мир заставляет любого развивать то, что ему дано, не ставя на себе крест изначально: «ну я же не супермен…». И дерзать достичь любого, безумного, нереального на первый взгляд замысла. Но и – соответствовать масштабу своих чаяний. 

Двигаться через мир, не разрушая его, не ставя заранее ярлыков на других людях и их действиях; но и ожидая от мира, что однажды, при должной концентрации и приложении воли, он даст воплотить и реализовать задуманное. Фэнтези взращивает очень деятельных людей, готовых брать на себя ответственность за то, куда идет этот, первичный, скучный и обычный мир. Вносить в него магию, которая скрывается внутри их личностей. Михаэль Энде не зря называл важнейшей ролью литературы создание утопий, то есть положительно-оптимистичного плана реальности. Фэнтези всегда скрывает элемент утопии в положительном полюсе своей картины мира.

 Главный герой, который в самих произведениях совершенно не желал героем быть, ведь он «обычный», дает нам возможность рассчитывать на себя и свои силы, а значит, и чего-то от себя требовать. Фэнтези воспитывает в своих читателях ответственность за себя и свои действия, и что еще важнее – за свое не-действие. А из этого напрямую вытекает ответственность за мир, реальность. По крайней мере, именно так данное направление воспринимается нынешними его поклонниками, такую модель поведения им диктует картина мира, впитанная из любимых произведений. ■

Евдокия Нестерова